– Учительница сказала, – объяснил я, – что самое классное – это кости динозавра.
У папы от удивления глаза полезли на лоб, и он спросил:
– Кости динозавра? Ничего себе! И откуда же, по-твоему, я достану кости динозавра? Нет, Николя, боюсь, тебе придётся довольствоваться чем-нибудь попроще.
Но тут я сказал папе, что простые вещи приносить в школу не хочу, а хочу принести такое, чтобы все ребята просто обалдели, а папа ответил, что у него нет ничего такого, от чего бы обалдели мои приятели. Тогда я сказал, что раз так, то не стоит вообще нести в школу вещи, от которых никто не обалдеет, и лучше вообще туда завтра не ходить, а папа сказал, что всё это ему начинает надоедать и что он оставит меня без сладкого, а наша учительница подаёт нам действительно странные идеи, и я двинул ногой по креслу в гостиной. Папа спросил, не желаю ли я получить оплеуху, я заплакал, и из кухни прибежала мама.
– Что тут у вас ещё? – спросила она. – Невозможно ни на минуту оставить одних, тут же начинаются какие-то истории. Николя! Прекрати плакать. Что здесь происходит?
– Происходит то, – ответил папа, – что твой сын впал в ярость, потому что я отказался предоставить ему кость динозавра.
Мама посмотрела на нас с папой и спросила, не сходят ли в этом доме все с ума. Тогда папа ей всё объяснил, и она сказала:
– Да что ты, Николя, не из-за чего устраивать трагедию. Вот посмотри: у нас в шкафу есть замечательные сувениры, которые мы привезли из наших путешествий. Например, та большущая раковина, которую мы купили в Бен-ле-Мэр, когда были там на каникулах.
– А ведь правда! – воскликнул папа. – Такая раковина будет почище всяких там динозавровых костей!
Я, правда, был не уверен, что от этой раковины ребята обалдеют, но мама сказала, что, на её взгляд, это замечательная вещь и учительница меня похвалит. Папа сходил за раковиной, она действительно огромная, и на ней написано: «На память о Бен-ле-Мэр», и папа сказал, что от такой ракушки все точно обалдеют, если я расскажу, как мы провели каникулы в Бен-ле-Мэр, как ездили на экскурсию на остров Волн, и особенно – сколько мы заплатили за пансион. И уж если мои приятели даже от этого не обалдеют, то значит, что их в самом деле трудно поразить чем бы то ни было.
Мама засмеялась и велела, чтобы мы шли за стол, а назавтра, отправившись в школу с ракушкой, завёрнутой в коричневую бумагу, я ужасно собой гордился.
Когда я пришёл в школу, все ребята уже были там и спросили, что я принёс.
– А вы? – спросил я в ответ.
– Ну, я-то покажу только в классе, – ответил мне Жоффруа, который обожает всякие тайны.