Я загородила Аманду и пристально посмотрела на монарха. Она единственное, что заставляет меня жить и бороться, и якорь и спасательный круг. Потерять ее по прихоти дорвавшегося до власти мальчишки, как это было с Софи? Смотреть, как от боли и разочарований из лучистых глаз исчезает наивность и вера в большую любовь? Нет!
Видимо, эти мысли были написаны крупными буквами прямо у меня на лбу – он перестал улыбаться и серьезно сказал:
– Вы устали с дороги. Завтра во дворце для вас будут готовы покои. До встречи на ужине, – Роланд поклонился.
На лице отразилась борьба, глаза его пытались найти Аманду, но он отвернулся и вышел из комнаты.
– Я дура, да? – Огромные голубые глаза были полны слез.
– Иди ко мне, – я обняла ее. – Ты очаровательная дурочка, не путай! – Аманда засмеялась и слегка толкнула меня.
– Как думаешь, забудет?
– Ох, Мэнди, – я тяжело вздохнула, – выходку твою он уже забыл. А вот тебя теперь забудет вряд ли.
– Не-е, – протянула она, – королей мне в поклонниках не надо. И вообще, откуда мне было знать? Где свита, где охрана, корона, наконец, где?
– Завтра за ужином ты сможешь лично сообщить свои претензии.
– А потом лично познакомиться с королевским палачом?
– Как пойдет, – и мы расхохотались.
На войне мы обе поняли: если есть повод смеяться – смейся. Кто знает, когда снова представится такая возможность?
– Не понимаю, почему мы почти не общались в университете?
– Ты бегала то на работу, то от Элиаса, а я все время пыталась поймать ректора.
– Была влюблена?
– Нет, что ты. Мне нравилось веселить этим Жерара, он чувствовал себя таким взрослым, – она отвернулась на миг, – но я рада, что узнала тебя ближе.
– Осталось только признаться тебе в любви и поцеловать, на зависть Роланду.
– Прости, – она патетически вскинула руки, – ты меня не интересуешь.
– Ты разбила мне сердце! – Я демонстративно схватилась за голову и зевнула. – Пошли спать.
Не знаю, кто к кому пришел, но проснулись мы опять вместе.
Отсутствие обуви отсрочило переезд во дворец. Аманда серьезно заболела. Ехать без нее я отказалась, да и Роланд не особенно настаивал. Он приезжал еще два раза, на несколько минут. В первый раз приказал выставить караул и принес нам по букету цветов. Аманде достались пурпурные розы, а мне белые. Насколько я понимала язык цветов, мне признались в дружеском расположении, к подруге Роланд испытывал страсть. Во второй визит кроме цветов он привез с собой лучших лекарей и удвоил охрану.
Мэнди же было так плохо, что она не различила бы святого Франциска и родного брата, что говорить о мужчине, которого видела единожды.