В ванную заглядывает мама, я принимаюсь мигать, чтобы смахнуть выступившие на глазах слезинки.
– Папа и я берем завтра отгул, чтобы побыть с тобой. Эш тоже остается дома. Проведем настоящий семейный день. Приготовлю все твое самое любимое. Ну и поговорим о… – она запинается, – некоторых важных вещах, которые тебе следует знать.
Не ведаю, что это за вещи, но почему о них надо говорить только в самый последний момент?
Вскоре все расходятся по своим комнатам. Я притворяюсь спящей, но под кроватью у меня сумка с одеждой, которую я собираюсь надеть нынче ночью. Я дышу медленно, спокойно, вслушиваясь в звуки и шорохи дома: вот Эш повернулся во сне на другой бок, вот раздался негромкий скрип кровли, какой всегда бывает при понижении температуры к вечеру. Убедившись, что все погружены в крепкий сон, я хватаю сумку и выскальзываю во двор.
По другую сторону стены – мир. И Ларк. Дрожащими пальцами я стягиваю с себя ночную одежду и стою в темноте почти полностью обнаженная. Высоко в небе тускло мерцают звезды, и я откидываю голову назад, подставляя тело их неяркому свету. О звездах я не знаю почти ничего – ни названий их, ни науки, которая ими занимается. Но мне нравится разглядывать их бледный рисунок, потому что они напоминают мне, что за пределами моего двора, даже за пределами всего Эдема расстилается иной мир. И еще они заставляют меня думать о самом своем драгоценном сокровище: древнем, выцветшем, потрескавшемся по краям снимке, относящемся ко временам, предшествующим Гибели Природы, который мама тайком вытащила из архива. Я взяла его с собой, чтобы показать Ларк. Она умеет хранить секреты.
О том, что надеть, я думала больше, чем о том, как выбраться из дома. Неловко признаваться, но я точно знаю, что, не думай я про Ларк и про то, как оказаться на свободе, я бы с ума сошла от происходящего.
По долгом размышлении, перерыв весь свой скудный гардероб (состоящий в основном из дубликатов школьной формы Эша и случайных предметов одежды), я остановилась на одном из немногочисленных женских костюмов. В который входила доходящая до середины бедра пышная бордовая юбка, прошитая мелкими искорками, вспыхивающими, когда на них падает свет. В остальном я остановилась на всем черном, отчасти за недостатком выбора, отчасти повинуясь инстинкту, подсказывающему, что, пойди что-нибудь не так, и может возникнуть необходимость раствориться в ночи. Я запихиваю черные легинсы в мягкие сапоги, доходящие мне до лодыжки, расправляю на плечах удобный свитер из синтетической шерсти с V-образным вырезом. Да, на фоне полыхающей фуксии, ультрамарина, канареечного цвета – всего, что так любят обитатели Эдема, я буду выглядеть жалко. Но красные всполохи юбки на бедрах – редкое для меня наслаждение. Надеюсь, Ларк оценит это.