И тут, где-то в стороне, именно это и происходит. Исхудавшая девочка громко плачет – какой-то парень, гораздо крупнее ее, вырывает кусок у нее из рук. С несчастным видом она рассматривает крошки, которые удалось удержать в ладони. Внезапно возникает нищий бродяга, он стремительно прокладывает себе путь через толпу, его драное рубище драматически развевается при каждом шаге. И куда делось шарканье? Он бьет своей палкой мальчишку по спине, тот роняет хлеб и убегает. Ломоть падает на пол намазанной стороной. Девочка явно хочет наклониться и, несмотря ни на что, съесть его, но оборванец берет ее за руку и мягко увлекает назад, к приюту. Со времени нашей встречи он обзавелся новыми очками. Свободной рукой он сдвигает их на нос, подмигивает мне своим блестящим золотистым глазом, и ныряет внутрь здания. Я смешиваюсь с толпой и жду его возвращения. Наверное, он сумеет мне помочь.
Я смотрю, как матери выстраиваются в очередь за бесплатной едой вместе с детьми, которые балуются и держатся за их юбки, смеются и плачут – в общем, ведут себя, как любые дети, когда им скучно и приходится чего-то ждать. И хотя материнские платья выцвели и изодрались, хотя на дне глаз самих матерей застыло отчаяние, стоит любой из них посмотреть на ребенка, как она начинает вести себя в точности так, как всякая мать. Они преисполнены любви, заботы и тревоги. Они на все готовы ради своих малышей. Двое ребятишек играют рядом со мной в салки, и я чувствую, как у меня подступают к глазам горячие слезы и першит в горле. Их мать с любопытством вглядывается в меня, но вроде ничего не имеет против. Она окликает детей и, прежде чем уйти, слегка мне улыбается, поняв, что зла от меня ждать явно не приходится, да и вообще я не имею к ней никакого отношения. Я слегка расслабляюсь…
…чего, как выясняется, делать не следует.
Толпа начинает шевелиться и словно бы смыкаться вокруг меня. Что происходит, я не понимаю, толпа движется как единое многоклеточное существо, руководимое загадочной, но устрашающей целью. Вокруг меня постепенно вырастает людская стена. Никто на меня не глядит, но я ощущаю жар тел – это человек двадцать незаметно приближаются ко мне вплотную.
Раздается голос, громкий, повелительный:
– Мы разыскиваем девушку из внутреннего круга. Кто-нибудь видел здесь не местных?
Сейчас меня загонят в западню! Во мне видят легкую добычу, деньги получить хотят! Я действую локтями, отталкиваю матерей вместе с детьми и вырываюсь из толпы.
– Вон она! – кричит зеленорубашечник, и я, сильно припадая на больную ногу, снова перехожу на полубег-полушаг. Поспешно оборачиваюсь. Позади меня люди вновь приходят в движение, словно косяк рыб или стайка скворцов, становясь между мною и двумя зеленорубашечниками. Преграда возникает совершенно незаметно, будто бы случайно, сама собой. Зеленорубашечники грубо велят людям посторониться, упорно преследуют меня. Но мне уже удалось получить приличную фору.