– Скорей! – повторяет Эш, и даже отсюда, сверху, я улавливаю исходящие от него волны паники.
Слава богу, что я каждый день по этой стене лазаю – только опыт позволяет мне спуститься так проворно. Но все равно в конце меня слегка отбрасывает в сторону, несколько последних метров я пролетаю в свободном падении и приземляюсь на полусогнутых, в низкую стойку.
– Так кто это? – успеваю я спросить брата на стремительном подлете к дому.
Тот только пожимает плечами, не издавая ни звука, если не считать хрипа. Даже такая короткая пробежка – ну, вместе, конечно, с нервным напряжением – дает о себе знать его легким.
– Срочно за ингалятором, – командую я, вдруг перепугавшись за него сильнее, чем за себя.
Брат замедляет шаг, качает головой и, задыхаясь, выпаливает:
– Сперва… спасаем тебя.
– Нет! – Тут я повышаю голос, пожалуй, слишком сильно. – Все со мной будет в порядке. Точнее, не будет, только если ты вырубишься. Сам по лестнице сможешь подняться?
Эш все еще дышит неровно, прерывисто. Такие приступы у него случаются нечасто – обычно от внезапной нагрузки или волнения. Но всякий раз, когда они все-таки случаются, у меня возникает страх: еще секунда – и у меня не будет брата. Лицом я, конечно, стараюсь ничего не показывать – знаю, что лишняя тревога ему в подобной ситуации только навредит.
Он просто кивает, по-прежнему опасаясь сбить дыхание речью.
– Ну, ладно. Тогда иди, а я – в укрытие за стенкой.
В нашем обширном и разветвленном жилище четыре таких специальных убежища. Лучшее из них – маленький подвальчик – закрывается специальным подъемным люком, а сверху маскируется ковром и тяжелым креслом. Второе по удобству – углубление в стене за книжным шкафом, который, на сторонний взгляд, невозможно сдвинуть с места, но на самом деле он «умеет» отъезжать в сторону на пневматических колесиках. Вот только, увы, в конструкции этого механизма есть изъян: он запускается только снаружи. Получается, что в обоих этих случаях я завишу от кого-то, кто меня замурует, а потом, соответственно, выпустит.
Так что, если я оказываюсь одна в критический момент, остается нестись либо на чердак – там просторно и уютно, но там и станут в первую очередь искать, если кому-то придет в голову этим заняться, – либо в невыносимо узкий проем между двумя стенами. Зазор там – чуть больше полуметра, раньше он предназначался для какой-то вентиляционной системы, которую потом модернизировали и перенесли в какую-то другую часть дома. Остался от нее только воздуховод, через каковой мне теперь только и остается проникать в этот жуткий угол, где торчать так тяжело, что любая пыточная в сравнении с этим покажется спа-салоном.