Они переправились на противоположный берег. Утопили лодки. Скрылись в лесу. Но прежде Неплюева вырвало. Какое-то время радист не мог идти.
Как всегда в подобных случаях, а такое встречалось и на передовой, после рукопашных особенно, разведчики проявили такт, говорили в том смысле, что подобное случается почти с каждым. Не он, мол, первый, не он последний. Сказали и забыли. Постарался забыть об этом и Колосов, хотя странность в поведении радиста он отметил еще раньше, в том лесу, когда вышли они на проваленную явку. К лесной сторожке они подошли на рассвете. Ахметов первый учуял немцев. На той явке они тоже действовали ножами. А немцев было побольше отделения, и всех их разведчики убрали тихо. Там Неплюев тоже нервничал, не находил себе места. Не в такой степени, до рвоты не дошло, но тоже ходил, озираясь, вздрагивал.
Колосов рассказал все как было. И про явку в лесу, и про переправу.
— Да-с, молодые люди, — произнес в ответ Ханаев с горечью в голосе. — Убийство себе подобных худшая из обязанностей на войне. Не каждый способен выдерживать подобные нагрузки.
Чуть позже, после некоторого раздумья, Ханаев сказал, что случай, конечно, сложный, предугадать что-либо невозможно.
— У вас такая практика, Викентий Васильевич, — сказал Солдатов.
— Э-э-э, батенька, — ответил доктор. — Я знавал подобные случаи еще в первую мировую. Тем не менее организм у каждого больного своеобразный, болезнь у каждого протекает по-своему. Бывало, и помогало — выбивали клин клином.
— Как это? — не понял Грязнов.
— Зная причины заболевания, искусственно создавали обстановку, послужившую толчком к проявлению болезни. Скажем так: если вид убитых людей помутил сознание человека, дать возможность вновь увидеть трупы. Но этот метод варварский. Можно навредить, и очень серьезно.
— Тем не менее мы должны сделать все, чтобы радист заработал. Мы вам уже говорили, Викентий Васильевич, нам надо передать единственную радиограмму.
— За этой радиограммой спасение жизней многих тысяч людей, я не преувеличиваю, Викентий Васильевич, — поддержал комбрига Грязнов. — Нам необходимо вызвать нового радиста. Полноценного. Сообщить свои координаты. Сегодня мы вновь готовы принимать самолеты.
— Сделаю все, что в моих силах.
Доктор встал, направился к выходу, задержался.
— То, что я говорил тут о клиньях, вариант запасной. Но и о нем подумайте. Как его осуществить.
Ханаев вышел из землянки.
Солдатов задумался. О том, что война в который раз ставит его перед выбором. Спасая многих, жертвовать частью. В данном случае здравым рассудком человека, если он к нему вернется, ради связи, помощи фронту и фронта. Этот выбор постоянный спутник войны, думал Солдатов. Когда под Москвой собирали силы, чтобы отбить немцев, тогда тоже был выбор. Малая часть держала оборону, то есть командование намеренно жертвовало этой частью, чтобы собрать силу, способную нанести поражение немецким войскам, так близко подошедшим к столице. То же самое, но еще в больших масштабах произошло под Сталинградом. А разведка боем на передовой? Все та же жертва. Масштабы разные, а принцип тот же. Пожертвовать частью, чтобы выиграть в большом.