— Она все еще в армии? — спросила Грейси.
— Да, она и ее муж, — ответил Роман. — Сейчас оба служат в своем городе, но завтра — кто знает?
— Наверное, ей было трудно, когда тебя взяли в плен.
— Да… — При упоминании плена у Романа похолодело внутри от ужаса, но он быстро совладал с собой. Ему пришлось пройти интенсивный курс реабилитации, чтобы справиться с физическими и психологическими последствиями произошедшего, но до сих пор ему снились кошмары и порой он просыпался в панике. В целом же он вернулся к нормальной жизни относительно уравновешенного и дельного человека. Обычно ему неплохо удавалось скрывать свои эмоции и прятать боль глубоко внутри, но сейчас грустный взор Грейси сказал ему, что даже спустя несколько лет она могла читать его мысли так же хорошо, как и он ее.
Несколько секунд они молчали, глядя друг другу в глаза, а потом она тихо спросила:
— Как это было?
Вопрос на мгновение выбил его из колеи. Роман ни с кем не говорил о том, как был в плену, только с психотерапевтом. Даже с сестрой не обсуждал. Никто его и не спрашивал. Его шрамы говорили сами за себя. Но Грейси он рассказал, потому что знал: несмотря ни на что, она никогда не поставит под сомнение его мужество.
— Первые несколько месяцев после того, как меня спасли, были невыносимы… Я не мог перестать думать о погибших товарищах. О тех, кого хладнокровно прикончили прямо у меня на глазах. Я чувствовал себя виноватым за то, что выжил, и это было хуже, чем пытки. Шрамы останутся у меня навсегда, но с самим собой мне в итоге удалось примириться. Хоть это и было нелегко. Грейси смотрела на Романа с болью и сожалением.
— Раньше мне казалось, если бы не наш разрыв, ты вообще не пошел бы служить. Ну, знаешь, если бы я не была так непреклонна… если бы смогла тебя простить… — Она пожала плечами. — Понимаю, это все довольно бессмысленно.
Мысль о том, что она чувствовала себя виноватой, неприятно удивила Романа.
— Грейси, я пошел в армию вовсе не из‑за тебя. Я сделал ошибку. Я был самоуверенным нахалом и связался не с теми людьми. Если бы даже ты простила меня, я не смог бы остаться, потому что это означало бы поставить под угрозу и тебя. К тому же военная жизнь у меня в крови. Я долго с этим боролся, но мое место было именно там.
Грейси было невдомек, что именно она во многом помогла ему пережить пытки. Он представлял ее лицо, говорил себе, что если выдержит, то увидит ее снова, и это давало ему силы терпеть, пока враги убивали его товарищей, заставляя остальных на это смотреть. Погиб его близкий друг. У него остались жена и трое детей. И Роман ревностно следил, чтобы семья его ни в чем не нуждалась. Он открыл для них специальный счет. Это не избавило его от чувства вины, но помогало легче переносить боль.