На всем обратном пути я ни одной собаки не встретил. Весело, как в Миттенберге. Вообще Берлин после восьми — что твой Миттенберг. Все вклюнутся в телевизоры, и конец. А если и есть десяток-другой пижончиков, так они или в парках жмутся, или в кино, или тренируются — спортсмены. Ни собаки кругом.
Часам к двум ночи форсунка была прилажена. Я засадил в агрегат примерно половину всей масляной краски. Потом еще раз проверил соединение. Вообще весь агрегат еще раз осмотрел. Как он примерно выглядел, я уже говорил. С элементарной технической точки зрения он был, конечно, просто черт знает что. Но мне был важен принцип. По-моему, это и была моя последняя мысль, прежде чем я нажал на кнопку. Я ведь, идиот, в самом деле отодрал кнопку дверного звонка в моей берлоге. Я мог бы взять любой нормальный выключатель. Но я отодрал кнопку звонка, только чтобы потом сказать Адди: «Вот нажми на эту кнопку».
Ну, скажете, братцы, не идиот? Последнее, что я помню, — что стало вдруг очень светло и что я уже не мог оторвать руку от кнопки. Больше ничего не помню. Наверняка так могло быть только оттого, что вся моя гидравлическая система с места не стронулась. Поэтому напряжение, конечно, страшно поднялось, и если уж тут ты коснулся рукой, то тебя уже не отпустит. Вот и все. Салют, старики!
— Когда Эдгар и во вторник не пришел, мы отправились к нему. На. участке была народная полиция. Когда мы сказали, кто мы, они рассказали нам, что произошло. И что в больницу нет смысла идти. Нас как громом ударило. Потом они разрешили нам войти в домишко. Первое, что я увидел, — все стены заляпаны масляной краской, особенно на кухне. Краска еще влажная была. Та же самая, какой мы кухонные панели красили. Пахло этой краской и горелой изоляцией. Кухонный стол опрокинут. Все стекла перебиты. На полу — пережженный электромотор, искореженные трубки, куски садового рукава. Мы сказали полицейским все, что знали, но объяснить ничего не могли. Заремба еще сказал, откуда Эдгар к нам пришел. И… и все.
В тот день мы уже не работали. Я всех отпустил домой. Один Заремба не ушел. Он вытащил наш старый распылитель из-под фургона. Осмотрел его и показывает мне. А там форсунки нет. Мы сразу назад на участок, где Эдгар жил. Форсунку нашли на кухне, рядом с обломком старой газопроводной трубы. Я подобрал все, что там валялось, до мелочей. И то, что было к столу привинчено. Дома я все отчистил от краски. После рождества попытался восстановить всю систему. Вместо головоломки. Ничего не вышло. Может, просто не сохранилось половины составных частей — прежде всего баллона для сжатого газа или хотя бы чего-нибудь подобного. Я собирался было опять заглянуть в домишко, но его уже сровняли с землей.