Работе Пленцдорфа присущи признаки трех литературных жанров — повести, киносценария, пьесы. От прозы в нем — подробное исследование человеческой души, раскрывающейся в повествовании от первого лица. От киносценария — композиция, построенная на «наплывах» и перебивках, использующая приемы киномонтажа. На воображаемом киноэкране вспыхивает название «Новые страдания юного В.» и сразу заставляет вспомнить гётевские «Страдания молодого Вертера», подумать, что сейчас перед нами развернется действие, соотнесенное с повестью Гёте или противопоставленное ей. А вслед за этим на том же воображаемом экране — быстро сменяющиеся титры, извещения о смерти Эдгара Вибо В них есть недоговоренность, словно те, кто подписал их, хотя и знают официальную версию гибели героя, не исключают и другой трагической возможности — самоубийства.
Уж не детективное ли расследование загадочной смерти будет перед нами?
Исчезли траурные извещения, зазвучал напряженный, нервный диалог. Его участники по именам не названы, но из их вопросов и ответов видно: говорят отец и мать погибшего. Отец хочет понять, что произошло с сыном, которого он не видел с тех пор, как много лет назад расстался с его матерью. Эдгар однажды сам разыскал его, но не назвался, и отец даже не узнал сына. Объяснения матери не удовлетворяют отца, и он начинает разыскивать людей, с которыми его сын встречался в последние месяцы, недели и дни жизни. Диалоги отца и тех, кто знал сына, больше всего напоминают пьесу.
Ответы, невольно неполные и неточные, комментирует сам погибший, объясняя загадочное и непонятное в своей истории, как бы воскресая, чтобы воссоздать всю свою жизнь. Этим приемом, нередким в современной драматургии, Пленцдорф владеет мастерски.
Элементы повести, сценария, пьесы соединены не механически, они являют собой естественный сплав — потому так затруднительно однозначное жанровое определение того, что написал Пленцдорф. Для простоты называем это повестью.
Повесть об Эдгаре Вибо вызвала не только большой интерес и положительные оценки, но и резкое неприятие. Едва она появилась в свет на страницах «Зинн унд форм», как известный юрист и литератор профессор доктор Ф. К. Кауль написал главному редактору журнала профессору В. Гирнусу резкое письмо по поводу этой публикации.
У Кауля вызвала возмущение сама мысль, что вообще возможны параллели между героем Гёте и беспризорничающим юнцом… Считая Эдгара «ни в коей мере не типичным для нашей молодежи», критик отказывает автору в праве заниматься подобным персонажем, упрекает писателя и журнал в том, что в повести нет социально-политического противовеса Эдгару.