— А-ах, — выдохнул Женя, ползком выбираясь из-под партнера. Лицо угодило в холодный снег, и теперь щеки горели. Он развернулся, рухнул на спину и уставился на звезды. Здесь весь открытый небосвод был как на ладони — огромный и бесконечный. Нависал куполом, а по горизонту тянулись горы.
Сердце все еще стучало с бешеным ритмом, и хотелось повторить.
— Ну как? — Гера подполз и упал рядом.
— В целом, я ожидал худшего, — уклончиво ответил он. Холод добрался до кончиков пальцев и щипал их, снег забился за капюшон и таял, стекая за шиворот — мерзко — а вокруг не простирался любимый лес и Фима рядом не бегала, но несмотря на все неудобства Жене давно не было так хорошо. А чтобы стало еще лучше, он дотянулся до Геры и положил его на плечо. — Ладно. Твоя взяла. Мне очень понравилось. Спасибо тебе, — зарылся носом в щелочку между щекой и смешной шапкой, похожей на шарик. Там было тепло и влажно, ворсинки щекотали ноздри. Женя не заметил, как по привычке прикусил кусок веснушчатой кожи.
— Э-эй, да что с тобой? Что ты делаешь? — партнер содрогнулся от щекотки.
— По-моему, сейчас, в данный конкретный момент, я тебя люблю. В активном смысле слова. В процессе, — последние барьеры спали, и сказать такое оказалось совсем не трудно. Наоборот, само собой слетело. — Гера. Ты что со мной наделал?
— А я что? Я же ничего, — он натянул Женин капюшон так сильно, что окружающая красота полностью скрылась там, снаружи, за меховой преградой. Остались только он и он, лицом к лицу, в очень маленьком пространстве и в почти кромешной тьме.
— Нет, крысенок. Ты «чего». Я недавно таким не был. Ладно я. Но тебе оно зачем? — прошептал он. Говорить вслух в настолько интимном пространстве казалось кощунством.
— То есть? — так же шепотом ответил партнер. Горячее дыхание заполонило пространство — стало жарко.
— Чего ты со мной возишься?
— Ну… — Женя не видел, но точно знал — Гера улыбнулся. — Как тебе сказать… я ни разу еще не встречал человека, безумнее себя.
— Так и не встретишь.
— Нет, ты не понял. Ты и есть безумнее меня.
— Я, — Женя едва не поперхнулся. — Ах-ха. Большей глупости я в жизни еще не слышал.
— Нет-нет, серьезно. Да даже мне и в голову бы не пришло кидаться на огромного дикого медведя с крохотным ножичком, чтобы спасти абсолютно незнакомого человека, а ты бросился. А ведь мог бы просто напугать его, тем же гравиталетом, звуками отвлечь, спасателей вызвать, в конце концов, но ты предпочел пойти на риск. Безумие? О, да!
— Ну-у-у…
— А еще мне очень нравится, что ты, весь такой вредный и самодовольный, закрытый и нелюдимый, со мной становишься совсем другим. Таким ми-илым, — Гера прильнул на манер кошки и щекой потерся о плечо Жени; пар вышел из-под откинувшегося капюшона и облаком рассеялся вокруг, — таким нежным, чутким, податливым, ласковым. А еще ты такой большой, и сильный, и красивый, само совершенство, и… и… и вот как можно за тобой не бегать? Как, а? Вот как? — вскарабкался на него, лег сверху, руки протиснул за спину и вцепился мертвой хваткой. — Не слезу. Не сбросишь.