* * *
Новость о смерти племянника, как, впрочем, и о том, что, убив его родственника, Косарь выпятил над собой какого-то юнца, застала Деда Абу ещё в постели. Кряхтя и поминая шайтана, старый чеченец растолкал клонов, каждая из которых была создана по образу и подобию его давно уже умерших любимых жён и которые, не смотря на все их возможности, служили всего лишь грелками в его постели.
Негоже было настоящему мужчине и воину, пусть годы давно уже взяли своё, даже думать о том, чтобы заняться чем-то подобным с безвольными куклами. Выбравшись, наконец, из-под одеяла и вставив ступни в любимые тапочки, он посмотрел на дверь, в которой застыв словно бы изваяние, пожирая глазами прекрасных обнажённых пустышек, так и остался стоять Рашид, заставив Абу задуматься над тем, так ли были правы родители этого юнца выбрав для него это имя.
– Иди Рашид, – грозно, впрочем, как обычно, приказал он. – Я слышал всё что нужно. Скажи Зауру, чтобы собирал совет.
– Как прикажете… – оторвав наконец взгляд от прелестей клонов, которые те, не имея стыда как такового даже и не думали скрывать, парень захлопнул дверь и из коридора послышался дробный топот удаляющихся ног.
Старик, молча посидел некоторое время, затем хмуро, посмотрел на своих «кукол», подмечая цепким взглядом первые появившиеся на их всё ещё молодых телах и лицах морщинки, а так же другие, почти незаметные глазу дефекты кожи. Затем вспомнил непрощенный взгляд молодого парня, которым тот буквально пожирал их… и скривился от отвращения.
– Лайла, Иман. Код: сто семьдесят три, семьсот девяносто четыре. Исполнять!
Клоны, услышав заложенную ещё при создании команду, послушно развернулись и неторопливо направились в ванную комнату. Дед Абу, проводил их взглядом до тех самых пор, как за ними не закрылась дверь, и с трудом встав на старые, давно уже больные ноги, накинул на тщедушное, потерявшее былую силу тело халат. Прислушался к зажурчавшей в ванне воде и кивнул своим мыслям.
– Абдула! – рявкнул он и как только бородатый мужчина появился в дверях, тихо, не в пример молодому бойцу растворив их, произнёс кивнув в сторону двери в ванную. – Тела как обычно отдашь китайцам. Пусть делают с ними что хотят, а затем скормят своим свиньям. И закажи у Кацураги новых. Вот, ещё что…
– Слушаю мой господин? – поклонился немногословный Абдула.
– Рашид же, нохча только наполовину? По матушке?
– Истину говорите, – с достоинством произнёс правая рука Деда Абу. – Отец – казах.
– Вот и хорошо, – улыбнувшись, первый раз после пробуждения произнёс старик. – Парень он молодой, статный.