Большинство тех, кто мстит, оправдывает свои действия жаждой морального удовлетворения. Местью они пытаются освятить память погибших — любимых, родных. Но создают лишь больше проблем и несчастий, своим «ритуальным убийством» распахивая ворота ответным ненависти и мщению.
Если бы каждый из нас — по заповедям Христовым — видел в ближнем не врага, а брата, то месть перестала бы существовать. И вопрос о смертной казни отпал бы сам собой.
Поздним вечером в парке, что наискосок от их дома — с подозрением на насильственный характер смерти — было найдено тело Эйбла Дадли.
Вскрытие было назначено на следующее утро. Не дожидаясь его результатов, полиция занялась поисками убийцы.
Каким образом, находясь в это время в городе, первым о случившемся узнал Кристофер Литгоу, оставалось только догадываться.
…К сидевшим перед прозекторской, среди которых был и Брендон, вышел наконец патологоанатом — мужчина средних лет с властным выражением на гладко выбритом лице. Глаза четверых ожидавших мгновенно сосредоточились на враче.
— Добрый день, господа! — бодро начал он. — Есть ли среди вас те, кто впервые присутствует на вскрытии? Нет? Прекрасно. Начнем через четверть часа. Сейчас тело доставят из холодильника и подготовят к процедуре.
Врач исчез за дверью, а Брендон снова уперся взглядом в пол. Ситуация была настолько ирреальной, что он как бы отстранился от себя самого. Голова казалась совсем пустой, в ней бесконечно крутились однообразные, до идиотизма примитивные мысли:
«Эйбл — в холодильнике… потому что может испортиться… как мясо… как мясо… Эйби — мясо…»
Появившийся вскоре ассистент попросил всех войти. Присутствующие — коронер,[41] его помощник и независимый наблюдатель — последовали за ним и встали вдоль стены.
Пройдя вместе с другими, Брендон сначала остановился у двери, уставившись на стол в центре комнаты, накрытый белой простыней. Потом решительно двинулся вперед. Он действовал совершенно автоматически, будто со стороны наблюдая не только за своими движениями, но и за мыслями.
Включили яркий верхний свет. Ассистент откинул простыню, и Брендон подошел еще ближе.
Да, это Эйбл, его мальчик, лежал перед ним. Юное, почти детское лицо… Длинные, прямо девчоночьи ресницы…