— Тебе было хорошо? — пролепетала она, прильнув щекою к его щеке.
Стив ничего не ответил, крепко прижав Лиз к себе. Потом посмотрел на нее, скользя быстрым взглядом по ее глазам, губам, шее, груди… провел рукой по волосам, едва касаясь их.
— Что ты хочешь? — прошептала она.
— Хочу, чтобы тебе стало так же хорошо, как мне, — ответил он. — Повернись! — С этими словами Стив крепко взял Лиз за талию и вмиг, как кеглю, развернул ее на 180°. «Ой!» — только и успела пискнуть она. Он приник губами к ее интимным местам и почувствовал, как ее тело напряглось…
Стив ласкал и целовал Лиз с упоением, получая наслаждение и от ее частых вздохов и вздрагиваний, и от упругой свежести ее молодого тела, и от сознания того, что может доставить ей сейчас максимум удовольствия. Он чувствовал, что она не притворяется, а отдается ему самозабвенно и первозданно, как истая дочь Евы.
— Это ты — чудо, Стив, — пропела ему в ухо Лиз, снова опускаясь рядом.
Они лежали обнявшись, и обоим казалось, что не в первый раз они были вместе, а давно и хорошо знали друг друга…
— Бренд, знаешь, что я делал вчера ночью? Трахался! — радостно сообщил Стивен пришедшему днем другу.
— Во сне? — спросил Брендон без эмоций.
— Ха! Наяву! И спроси меня, с кем?
— Ума не приложу…
— Нет, ты спроси меня: «С кем?» — настаивал Стив.
— Ты прямо как младенец! Ну, с кем?
— С Лиз Галлахер!
— Лиз? Медсестра?
Стив довольно кивнул.
— Ну, знаешь ли… — протянул Брендон. — Теперь я за тебя спокоен: ты не пропадешь.
Лиз обещала прийти сегодня снова. И Стивен волновался сильнее, чем вчера. Точно ли она придет? Какое впечатление он на нее произвел? Да и вообще, была ли вчерашняя ночь? Или это все приснилось? Ведь последнее время ему так трудно было отличить сон от реальности.
Лиз пришла вовремя. Она сразу же стала шептать Стиву что-то о любви, о том, какой он неповторимый и как ей хорошо с ним. Он и верил, и не верил ей, — скорее не отваживался поверить. Но она была так настойчива в своих признаниях!
И очень скоро весь мир для Стивена сосредоточился на одной Лиз и завертелся вокруг нее…
Лиз… Это имя всегда звучало для него ласково, нежно, как имя матери…
О своей матери Стив знал очень мало. Отец его был человеком молчаливым, а каких-нибудь тетушек или других родственников, которые могли бы рассказать ему о ней, у Стивена не имелось. Он видел мать лишь на старых фотографиях, где она была вместе с отцом. Но эти фото — мелкие, неважного качества — не оставили у него никакого впечатления о ней. Лица матери он не помнил, как не помнил и ее имени.
И вот теперь Стивену стало казаться, что ее могли звать только Элизабет — и никак иначе!