– Да. Что же тут такого хорошего и чего плохого? Я смотрю, тут и очереди есть, и хамство в обслуживании встречается. Да и автопром тут не на высоком уровне. Смотрите, какие машины по дорогам бегают! Недалеко дизайн их ушел от советского автопрома конца 80-х – начала 90-х… Плюсы-то есть тут хоть какие-то, кроме бесплатного образования и медицины? Сколько еще тут проблем, которые сложно понять мне при нашем капитализме в принципе? – спросил я Генадича.
– Ну, для кого и бесплатное образование с медициной – огромный плюс. Знаешь, сколько народу мрет при капитализме из-за того, что не могут найти деньги на жизненно важную операцию или на платное лечение? А так, конечно… Много проблем есть. Хотя и многие проблемы удалось решить, как ни странно. И плюсы свои есть, безусловно.
И один из плюсов хотя бы в том, что несколько десятков миллионов человек остались жить в принципе, – сказал Генадич задумчиво.
– А что их убило у нас? – с удивлением спросил я.
– Что их убило? Локальные военные конфликты, некачественное питание, поддельный алкоголь, голод после распада СССР, бандитские времена лихих 90-х, неплатежи зарплат даже, если хочешь, или расцвет игорного бизнеса. Из последних событий – тот же «украинский кризис» и терроризм. Знаешь, сколько народу не погибло бы, не были бы убиты, не умерли бы и родились бы в принципе, если бы распад СССР не прокатился бы по ним убийственной волной? А знаешь, сколько бы новых людей родилось бы, если бы люди были уверены в завтрашнем дне, получали бы стабильные зарплаты и пенсии? Получали бы от государства скромное, но бесплатное жилье? Ну, пусть бы иногда и стояли в очередях. Китай, кстати, решил все основные проблемы дефицита в СССР. И не только в СССР, кстати сказать. Хотя австрийскими ботинками Китай рынок не наполнит, – улыбнулся Генадич.
– Миллионы людей остались бы живы и родились бы, если бы не распался СССР? – переспросил я.
– Десятки миллионов! Население СССР перед распадом было около 300 млн человек! – сказал Генадич.
Жаль, народ в СССР бедствует…
– Это здорово, конечно… Но жаль, народ в СССР бедствует, – задумавшись, произнес я.
– Про «бедствует», конечно, я бы не стал так категорично утверждать, – сказал Генадич. – Богатых, конечно, нет. Но нет и бедных. Эй, комсомолка, красавица! Как тебя зовут? – Генадич окрикнул официантку, временно скучающую у прилавка.
– Олеся, – сказала официантка.
– Олеся, радость моя, подойди-ка сюда на минутку, – крикнул Генадич официантке.
– Да, конечно. Чего изволите? – сказала она.
– Скажи вот нам, Олеся, где ты работаешь?