Я быстро похлопал по карманам, повернулся к Илис и Валету:
— Дайте денег, надо поставить.
Валет рассвирепел, глаза покраснели, я на секунду даже испугался, не инфаркт ли:
— Ты в своём уме, Альнар? Сафира ведут на бойню, это долбанный факт! Если хозяин раба ставит на его смерть — тот умрет! Надо что-то делать!
Я нахмурился, Валет прав, вот только — делать что?
— Одень балахон, — скомандовал я, — пусть Сафир не увидит наших лиц. Мы должны быть рядом с кругом, когда всё зайдет слишком далеко.
— Я могу встать там, — предложила Илис, — у меня есть меч, а у вас нет!
Я взял у Валета горсть серебряных монет, протянул ей:
— Иди, поставь на Десанта и оставайся у круга, но будь аккуратней и ничего не предпринимай без команды. Ясно?
— Угу, — отозвалась она.
— Смотри, — дернул меня Валет.
Я обернулся. По кругу встали четверо воинов с длинными мечами в руках, вот она, живая ограда, едва только бойцы переступят круг — воин нанесет удар. Защита зрителей от гладиаторов и дополнительные трудности для бойцов. Этот вельможа просто знатный маркетолог, гланды б ему вырезать без наркоза…
— Не важно, — плюнул я, — у нас нет выбора. Илис, зайди с правой стороны, мы с Валетом будем рядом. Когда наступит момент — спаси Сафира, а мы отвлечем воинов.
Я видел, Илис напугана, но кивнула и пошла делать, как я сказал. У девочки стальной характер, теперь я у неё в долгу, надо бы с ней помягче.
Балахон скрыл лицо, я замер осматривая помещение, а Валет с Илис заняли свои позиции. Обошел зал еще раз, всматриваясь в каждую деталь, но всё что смог найти — люк на полу. Если создать неразбериху — можно там скрыться, но очень непросто. Да и как её создать, только ударю кого-нибудь, меня вышвырнут, если сразу не прикончат…
Тем временем в круг вышли два бойца, я не сразу узнал Сафира. Обнаженный до пояса он изменился до неузнаваемости. Тело совершенно высохло, сплошь жилы, повсюду кровоподтеки и ссадины, сердце упало, когда увидел на спине грубо сшитую рваную рану с почерневшими краями. Кисти рук перевязаны тряпками, и никакого оружия. В то время как у его противника огромная булава, точнее дубина, истыканная толстыми, но острыми как скальпель железными штырями. Да и сам Циклоп едва ли напоминает человека. Ростом выше Сафира на голову, руки как два ствола, на плечах и груди шипастые кожаные щитки, а на голове рогатый шлем. Рыцарь в такой одежде ходить не стал бы, едва ли спасет от хорошего удара мечом, но тут, среди рабов, спасает и такое.
Ну, и глаз, конечно, не потерянный в бою как я полагал, а — один. Врожденное уродство?