Анохин запаздывал. Наступило десять часов, одиннадцать… Он появился только в двенадцатом часу. Он без стука вошел в кабинет и, не здороваясь, опустился на стул возле двери.
- Что с вами? - спросил его Евдокимов. - На вас лица нет.
Анохин побледнел, осунулся, одни глаза горели лихорадочным блеском.
- Вы что, больны?! - спросил Евдокимов. - Надеюсь, в вас больше не стреляли?
- Нет, - сказал Анохин.
- Ну как, узнали вы этого господина, который сидел со мной за столиком? - спросил Евдокимов. - Он не из числа ваших учителей?
- Нет, - сказал Анохин.
- Вы в этом убеждены? - спросил Евдокимов.
- Да, - сказал Анохин. - Этого человека я видел первый раз в жизни.
- А почему же вы ушли из кафе? - спросил Евдокимов с упреком. - Я просил вас не торопиться.
Анохин только отрицательно покачал головой.
- Я не понимаю вас, - сказал Евдокимов. - Может быть, вы выпили и вам стало нехорошо?
- Нет, - оказал Анохин. - Я не пил, но мне и вправду нехорошо.
Он полез в карман и достал оттуда обычный почтовый конверт.
- Все равно мне не жить, - сказал он невесело. - Не уйти, не скрыться.
- Откуда эта меланхолия? - бодро возразил Евдокимов. - Я обещал вам, что все будет в порядке.
Анохин опять покачал головой.
- Нет, вы их не знаете…
Он поднялся и положил перед Евдокимовым конверт.
- Что это? - спросил тот.
- Читайте, - сказал Анохин. - Я это получил сегодня.
Евдокимов извлек из конверта клочок бумаги. Это было короткое письмо, написанное простым карандашом кривыми буквами и явно измененным почерком: «Что бы ты ни предпринял, все равно ты от нас не уйдешь. Твой старый друг».
- Вот, - сказал Анохин.
- Что «вот»? - спросил Евдокимов.
- Мне от них не уйти, - сказал Анохин.
- Не будьте ребенком, - сказал Евдокимов. - Нельзя так распускаться.
- Вы их не знаете, - упрямо повторил Анохин.
- Вы когда это получили? - спросил Евдокимов.
- Сегодня утром, - сказал Анохин.
- А почему вы вчера убежали из кафе? - спросил Евдокимов.
- Потому что в кафе я увидел… - У Анохина от волнения перехватило дыхание. - Жадова! - сказал он и посмотрел на Евдокимова остекленевшими глазами.
- Какого Жадова? - спросил Евдокимов. - Инструктора из разведывательной школы в Бад-Висзее?
- Да, - сказал Анохин. - Он уничтожал у нас всех тех, кого подозревали в симпатиях к Советскому Союзу.
- И этого Жадова вы видели вчера в кафе на улице Горького? - спросил Евдокимов.
- Да, - сказал Анохин.
- А вы не ошиблись? - спросил Евдокимов.
- Нет, - сказал Анохин. - Я не мог ошибиться.
- Каков он собой? - спросил Евдокимов. - Опишите его.
- Высокий, брюнет, с небольшой проседью, смуглый, - сказал Анохин. - Он в тридцати шагах пробивает брошенную в воздух карту.