– Ты имеешь в виду, что они отнеслись к тому… тому зверству так, будто это просто еще одно маленькое политическое затруднение? – изумилась девушка.
– Эти люди на все смотрят подобным образом, – подтвердил я.
– Но мой дядя – верховный понтифик! Как он может так легко относиться к попранию наших священных законов?
– Моя дорогая, верховный понтификат стал просто еще одной политической должностью. Широко известно, что Гай Юлий заполучил ее благодаря кампании подкупов, какую редко видели в Риме даже в эпоху упадка.
– Не могу в это поверить. Но признаю, что потрясена его опрометчивой трактовкой вопроса. Наверное, его ум слишком занят галльской кампанией. Проводя столько времени в его доме, я знаю, какая это для него тяжелая ноша. В последнее время он занимается делами и беспокоится задолго до предрассветной поры и еще долго после того, как стемнеет. Он просто велит принести лампы и продолжает трудиться, беседуя с будущими офицерами, повсюду рассылая письма… Он думает только о работе.
– Могу представить это потрясение, – сказал я. – Цезарь давно знаменит своей ленью. Зрелище того, как он по-настоящему работает, должно быть сто́ящим спектаклем. Кажется, я могу быть одним из счастливчиков, которые отправятся с ним и добудут ему неувядающую славу.
– Что?
Теперь моя невеста должна была услышать все о моем возможном отъезде.
– Это чистая правда, – вздохнул я. – Ему требуются мои услуги, и мой отец думает, что это хорошая идея, так что я загнан в угол. Я могу провести следующие несколько лет среди непрерывно атакующих нас варваров, поедая самую худшую в мире еду.
– Тревожные новости, – сказала Юлия.
Откуда-то из-под своей накидки она извлекла пальмовую ветвь и начала обмахиваться ею. В декабре. Наверное, она переусердствовала, маскируясь с помощью плащей и накидок.
– Но он наверняка будет давать тебе поручения в тылу… Посольства, раздаточные ведомости, всякие такие дела, – предположила девушка.
– Для раздаточных ведомостей у него будут квесторы, – ответил я. – А обязанности посла или эмиссара в той части мира могут быть опасны. Народы, желающие присоединиться к восстанию, обычно объявляют о своей верности делу, убивая отправленных к ним римских послов. Эмиссаров, передающих галлам условия, которые тем не нравятся, тоже часто убивают. Германцы, по слухам, еще хуже.
– Что ж, я уверена, что дядя будет держать тебя далеко-далеко от опасных мест. В конце концов, твоя репутация никогда не была репутацией солдата.
– Я тронут твоей верой.
– В любом случае, это будет только в следующем году. Что случилось после совещания?