– Там присутствовали и мужчины, – сказал я. – И, по крайней мере, один из них был римлянином.
– Кроме тебя, сенатор, там не было мужчин, а только создания в масках, смахивающие на мужчин: они нужны для того, чтобы музицировать и охранять наши торжественные церемонии.
– Кто тот римлянин в маске, который вызвался убить меня, Фурия? Его голос мне знаком. Он не из твоих стриг и не из твоего народа.
– Тем не менее, он один из нас. Это он отомстил за Гармодию.
Смутный свет начал просачиваться сквозь мрак, окутывающий это запутанное, словно проклятое демонами дело.
– Значит, он убил Аристона? – уточнил я.
– Да. Он сказал, что сделает это по-римски и принесет его в жертву богу реки.
Эти слова заставили меня помедлить. А потом я спросил:
– Ты имеешь в виду, что он сбросил его со Свайного моста?
Я предполагал, что Аристон шел через мост Фабриция на остров, где жили многие римские врачи.
– Да, – ответила гадалка. – Почему я должна его тебе выдавать? Может, он и римлянин, но он отомстил за нашу сестру.
Я подался ближе к ней.
– Не думаю, что он это сделал, Фурия. Думаю, именно этот римлянин нанял Аристона, чтобы отравить Целера. Больше того, я думаю, что он сам убил Гармодию, чтобы замести следы. Аристон был трусом, которому нравилось пускать в ход яд, не пачкая руки кровью. А твой римлянин наслаждается, проливая кровь. Он убил Гармодию, потом убил Аристона, чтобы уничтожить последнюю связь между собой и отравлением, и, сделав это, еще больше втерся к тебе в доверие. Он умный человек, Фурия, умнее, чем ты, и почти такой же умный, как я. Я собираюсь найти его и позаботиться о том, чтобы правосудие свершилось, даже если мне придется свершить его самому.
Моя собеседница долго изучала меня холодными спокойными глазами.
– Даже если б я тебе поверила, я не смогла бы назвать его имя. Я связана священной клятвой и не могу выдать посвященного чужаку, пусть этот посвященный и согрешил против богов.
Я знал, что бесполезно пытаться сломить такую решимость, и поэтому встал.
– Тогда доброго дня тебе, стрига. Полагаю, я узнаю имя человека, которого ищу, прежде чем сядет солнце. Я чувствую это теперь точно так же, как ты читала мое будущее по моей ладони и моей крови.
– Минутку, сенатор, – остановила меня женщина.
Я ждал.
– Это была и твоя, и моя кровь, – поправила меня Фурия. – Скажи мне одно: когда я впервые тебя увидела, ты был беспощадным и решительным, как гончая, идущая по следу. Ты был таким же и в тот раз, когда явился ко мне недавно, хотя я понимала, что ты в придачу меня боишься. Но теперь ты зол. Почему?