Естественно, что присутствовавший журналист также оказался в курсе всех подробностей происшествия, и посчитал историю вполне подходящей для написания статьи. Явно не испытывая к своему соседу большой симпатии, он отвел душу при подаче материала, вовсю стебаясь и смакуя подробности истории про то, как зеленые человечки ополчились против скромного работника городской администрации. В конце автор нарочито сочувствовал к "сгоревшему на работе" соседу и выражал надежду в поправке его пошатнувшегося здоровья.
Чтение статьи немало повеселило Геннадия. При этом какой-либо вины за собой по отношению к владельцу Лексуса он не ощущал. Неадекватное поведение и нелепые претензии подвыпившего чиновника отбили у молодого человека любые намеки на сочувствие.
Однако много времени на подобные развлечения юноша тратить не собирался. До начала занятий Геннадий собирался наведаться к Турташу, чтобы узнать у него, как обстоят дела с поиском пропавшего жреца.
Переместившись к святилищу, молодой человек сразу увидел ожидающую его появления большую группу шагасов. Вот только никого, кто бы напоминал жреца, среди них не оказалось.
- Неужели вы так и не смогли найти беглеца? - не скрывая своего разочарования, поинтересовался юноша у Турташа, который поспешил подойти сразу после его появления.
- Лесши-я! Мы его нашли и поймали! - с невероятно довольным видом сообщил тот.
- И где же тогда бывший хозяин этого святилища? Что-то я его здесь совсем не вижу?
Турташ вместо ответа сделал знак рукой и от толпы к нему тотчас подбежал человек с плетеным коробом в руках.
- Вот тот, кого ты велел нам поймать! - с гордостью в голосе произнес шагас, показывая на короб.
На принесенный короб ему Геннадий посмотрел с очень большим недоумением. По его скромному размеру было видно, что в нем никак не мог поместиться взрослый человек. Даже небольшой ребенок с трудом мог влезть в такой небольшой объем. Внутрь короба юноша заглядывал, имея на счет его содержимого довольно нехорошие подозрения.
Как выяснилось, действительность была намного неприглядней любых подозрений. На дне короба лежала человеческая голова, и эта голова действительно принадлежала сбежавшему жрецу. В отличие от привычных юноше киношных ужастиков, зрелище цепляло сознание не столько своей особой кровавостью, сколько какой-то невероятно жуткой обыденностью.
"Как голова теленка на колоде мясника", - подумал Геннадий, с большим трудом унимая подступившую к горлу тошноту. Одновременно с этим он как-то отстранено отметил, что у жреца, скорее всего, поначалу было перерезано горло чем-то острым, а только потом голова была отделена от тела несколькими ударами топора.