Нейт придвигается вперед, расстегивает рубашку с длинным рукавом, надетую поверх футболки, затем накидывает ее мне на плечи.
— Ты не замерзнешь? — спрашиваю я.
Он улыбается и качает головой:
— Неа.
— Спасибо, — отвечаю я. Рубашка пахнет им: этот чистый, бодрящий запах, который я помню с нашей ночи в Далласе. Вся моя выдержка уходит на то, чтобы не зарыть лицо в воротник и глубоко вдыхать этот запах. — Полагаю, мораль этой истории такова: во-первых, мне нужны новые друзья. Во-вторых, я никогда снова не войду в воду, где не смогу видеть свои ноги.
Пальцы Нейта касаются манжетки его рубашки, надетой на мне.
— Ты сделала это вчера, — наши взгляды встречаются, и он посылает мне нежную улыбку.
— Да, полагаю, что так, — я удивлена, что не поняла этого раньше.
Он наклоняется настолько близко ко мне, что я могу почувствовать его теплое дыхание на своей щеке.
— Находясь рядом со мной, думаю, ты будешь способна сделать намного большее, чем то, что ты думала никогда не сделаешь.
Не совсем уверена почему, но чувствую, что он прав.
— Даже не уверена, как на это реагировать, — говорю я, когда весьма терпеливый парикмахер по имени Джозефина приглаживает несколько прядей волос Габби назад в самой простой изящной прическе, которую я когда-либо видела. — Думаю, возможно, тебе нужен большой цветок прямо здесь, — я указываю на голову Габби, и она, улыбаясь, шлепает меня по руке.
— Серьезно, Келли. Что ты думаешь? — спрашивает Габби, с надеждой глядя на меня
— Думаю, если б я должна была выбрать для тебя прическу на твою свадьбу, то выбрала бы именно эту. — Я нежно кладу руку на ее плечо, и она слегка сжимает ее.
— Идеально, Джозефина, — говорит Габби, поворачивая голову, чтобы полюбоваться собой.
— Она будет отлично смотреться с корсетом твоего платья. — Эми встает позади Габби, улыбаясь ее отражению.
Габби пытается улыбнуться в ответ, но это грустная улыбка, которая не достигает ее глаз. Я узнаю этот взгляд в ее глазах, который я видела сто раз на протяжении последних нескольких лет. Как мать, Эми тоже узнает его, поэтому отводит Джозефину в сторону, чтобы окончательно обговорить все нюансы свадебной подготовки в субботу утром. Я стараюсь не успокаивать Габби, пока мы в комнате еще не одни, потому что знаю, как она относится к людям, создающим шумиху вокруг нее. Но я так сильно хочу обнять ее, проявить такую сильную любовь, из-за которой она не сможет чувствовать никакую боль. Я хочу оградить ее от печальных мыслей и возвести вокруг нее такую высокую стену, что к ней не сможет найти дорогу ни одно горькое воспоминание. Лишь счастье и любовь.