— Я ее тоже любила, — вяло сказала Карианна. — Потому и отдала.
— Ты никогда не говорила об этом, — обронила Рут. И отметила свой голос: негромкий, умиротворяющий, вызывающий на откровенность. Так, вероятно, обращаются к скорбящему, к человеку, который пребывает в шоке после несчастного случая. Не хочешь выговориться? Довериться мне? Тебе станет легче… Дешевое милосердие, да еще заведомая ложь, но что предложить взамен?
Карианна же отнюдь не была в шоке, не утратила душевного равновесия. Она пожала плечами.
— Не говорила? А какой прок от разговоров? Так случилось, и с этим ничего не поделаешь. А поступила я правильно. Он бы из нас душу вытряс, если бы я оставила девочку себе.
— Кто?
— Мой отец, — как о чем-то само собой разумеющемся сказала Карианна. — Ты его знаешь… Да нет, откуда тебе знать? Он очень давил на меня, и сама бы я это выдержала. Но оказаться без помощи, без денег, без жилья… Все усугубляется, когда на тебя ложатся заботы о ребенке. Отец бы мне этого не простил. Хотя теперь, наверное, простил — или делает вид. А вот я никогда не прощу. Если бы я оставила девочку, он вымещал бы зло на ней. Жить здесь, у Мимми, мы не могли бы, она уже тогда была слишком старая и немощная, ей не хватало только грудного младенца.
Рут молчала.
— Мне было всего шестнадцать лет, — добавила Карианна, и в голосе ее зазвучали просительные нотки.
— Неужели тебе неоткуда было получить помощь? — удивилась Рут.
— Откуда? Громких слов я, конечно, наслушалась вдоволь. «Тебе решать», — говорили кругом. И ты думаешь, кто-нибудь предложил нам жилье и работу, чтобы мы могли сводить концы с концами?
Рут нечего было сказать на это.
— День рождения, Рут, — повторила Карианна. — Больше ничего. Только когда она родилась.
На другой день Карианна вернулась с тренировки около девяти вечера. Рут стояла на коленях в гостиной и разбирала ящики с книгами.
— Ты ела? — крикнула Карианна из передней своим обычным, жизнерадостным тоном.
— Ага, — ответила Рут, — я сделала глазунью с беконом. Если хочешь, яйца еще есть.
— Пожалуй, я ограничусь бутербродом. А сок у нас остался? После этих проклятых занятий нападает безумная жажда.
Повозившись на кухне, Карианна со стаканом в руке вошла в комнату и огляделась по сторонам.
— Ой, как стало замечательно! — воскликнула она. — Хорошо, что ты придумала устроить полки в гостиной. Эта стена просилась, чтобы ее чем-нибудь заполнили.
— Книг все равно слишком много, — заметила Рут. — Придется ставить в два ряда.
— Четырнадцатое мая, — сказала Карианна. — Верно?
Рут вздрогнула и уронила на пол стопку книг в бумажном переплете.