— Пожалуй, я немножко боялась тебя, мама, — вдруг призналась Рут. — Когда была маленькой…
Мать раскрыла глаза на выросшую дочь. Рут видела, как обида на ее загорелом, обветренном лице сменяется удивлением.
— Ты была такая сильная, — продолжала Рут. — Ты находила управу на всех — на меня, на Рейдун, на отца, чуть ли даже не на бабушку.
— Как же, на эту мегеру разве можно было найти управу? — с нежностью в голосе произнесла мать, и лицо ее приобрело от воспоминаний безмятежное выражение. — Грустно, что я не нашла управы на собственную жизнь. Ничего из меня путного не вышло. А запросы были большие, — сказала она скорее задумчивым, нежели удрученным тоном.
Рут не смела лишний раз вздохнуть, ее мать так редко откровенничала, и все же не воспользоваться такой минутой было нельзя, и она тихонько спросила:
— А теперь тебе хорошо, мама?
— Хорошо? — рассеянно повторила мать. — О да, теперь мне хорошо. Хотя, конечно, с тех пор как Рейдун вышла замуж, у нас стало скучнее. Зато я хожу по домам помогать инвалидам, все какая-то польза.
— Тебе надо выучиться на патронажную сестру, — посоветовала Рут.
Мать с улыбкой покачала головой.
— Стара я уже садиться за парту. А вот о себе подумай, доченька. Тебе пора браться за учебу. Пока еще не поздно.
Тем дело и кончилось. Они чуть было не затронули что-то очень важное, значительное для них обеих, но в последнюю секунду не рискнули — так всегда и бывало, хотя на этот раз они, как показалось Рут, подошли ближе, чем когда-либо прежде. Ближе к чему? К открытости, к чистосердечию…
Впрочем, со времен материной молодости мир сильно переменился, и в конечном счете Рут, скорее всего, ждало бы разочарование и непонятость. Так что, вероятно, лучше было заранее уклониться от удара, признать разделяющую поколения границу и необходимость держаться на расстоянии, удовлетвориться традиционными выражениями привязанности и отказаться от попыток добиться Понимания.
Рут подозревала, что когда-нибудь сама окажется на месте своей матери. И не исключено, что тогда она оглянется на свои сегодняшние терзания, на мысли о Переменах, о Разобщенности и Понимании так же свысока и с той же усмешкой, с какой она сегодня вспоминает период веры в Бога, который пережила в девять-десять лет, или романтическое увлечение Джоном Ленноном, которое было у нее в четырнадцать…
— Для них самое главное, чтобы я не скандалила, — сказала Карианна.
А мы с мамой иногда скандалим так, что клочки летят по закоулочкам, — созналась Рут, — особенно когда она начинает выпытывать, с кем я сейчас встречаюсь да как я живу. Она это отрицает, но, по-моему, ей просто не терпится заиметь новых внуков.