И если ты говорил, что заинтересован в интересных друзьях, тогда в один прекрасный день тебе могло прийти письмо в конверте, сразу бросавшемся в глаза — бледно-голубом, с двойной печатью и оттиском герба, а в письме — приглашение явиться по такому-то адресу на Уайтхолл, и после этого начиналась (или не начиналась) твоя шпионская жизнь. Меня в свое время пригласили еще и на обед в клуб на Пэлл-Мэлл — мы сидели за столом в просторном зале с каким-то грозным адмиралом, который, помнится, спросил, что я предпочитаю — кабинетную работу или разъезды. Над ответом думаю до сих пор.
* * *
Большую часть поклонников, писавших мне тогда письма, составляли начинающие шпионы, за ними с небольшим отрывом шли жертвы преследований со стороны различных секретных организаций. Их отчаянные просьбы о помощи звучали примерно одинаково. За авторами этих писем следили, их телефоны прослушивали, в их домах и автомобилях установили жучки, а соседей подкупили. Письма им доставляют на день позже, мужья, жены, любовники и любовницы на них доносят, и невозможно припарковать машину, чтоб не нарваться на штраф. Налоговики все время к ним цепляются, а рядом с домом какие-то люди, совсем не похожие на рабочих, уже целую неделю якобы чинят трубы, да никак не починят. Говорить моим адресатам, что все это, возможно, им только кажется, конечно, было бесполезно.
А в других случаях ложный образ супершпиона выходил мне боком, да еще как, — например в 1982-м, когда несколько молодых поляков-диссидентов, назвавшихся членами «Повстанческой Армии Крайовой», захватили польское же посольство в Берне, где я когда-то учился, засели там и три дня держали оборону.
Телефон в моей лондонской квартире зазвонил в полночь. Со мной говорил один известный джентльмен, швейцарский чиновник — однажды мы случайно познакомились. Он сказал: мне срочно нужно с вами посоветоваться, но строго конфиденциально. Мне и моим коллегам. Голос его был необычайно звонок, или так мне показалось со сна. Он сказал: я не в восторге от коммунистов. По правде говоря, я их не выношу. Как, вероятно, и вы. Тем не менее власть в Польше, пусть даже коммунистическая, легитимна, а значит, польское посольство в Берне имеет право на всяческую защиту со стороны государства, в котором находится.
Я его слушаю? Да. Хорошо. Потому что группа молодых поляков, угрожая оружием, только что захватила польское посольство в Берне — слава богу, пока обошлось без стрельбы. Я по-прежнему слушаю? Да. Эти молодые поляки антикоммунисты, и в любых других обстоятельствах он бы их только поддержал. Но в данном случае о личных предпочтениях нужно забыть, верно, Дэвид?