– Чему ты улыбаешься? – спросил он.
– Как твое настоящее имя? – вырвался у меня вопрос, явно заставший Уэсли врасплох. На миг он побледнел, и на его лице промелькнуло незнакомое беззащитное выражение. Но в следующую секунду ему почти удалось вернуть себе обычный непринужденный вид.
– Ты же знаешь мое имя, – ответил он напряженно.
– Кэш сказал, что Уэсли – твое второе имя, а не первое.
– Гляжу, вы с Кэшем прямо не разлей вода, – хмыкнул он. В его голосе определенно звучала натянутость. Уэсли – искусный лжец, и ему ничего не стоило скрыть свое смущение. Поэтому то, что он позволил мне увидеть себя таким, пусть даже на мгновение, наводит на мысль, что он этого хотел. Он направился в другой конец зала, я кинулась следом за ним.
– И кстати, – сказал он, не оглядываясь, – оно настоящее.
– Что?
– Мое имя. Не первое, но это не значит, что оно не настоящее.
– Ладно, – согласилась я, стараясь не отставать. – Оно настоящее. Я просто хотела знать твое полное имя.
– Зачем?
– Иногда мне кажется, что я многого о тебе не знаю, – призналась я. Я потянула его за рукав, чтобы он наконец остановился. Его глаза с карими, зелеными и золотистыми крапинками блестели. – Другие девушки пусть себе думают, что твоя таинственность – это мило, но я-то вижу: ты показываешь другим то одну, то другую свою сторону, но какой ты на самом деле, никто не знает. Ты держишь это в секрете. И я думала… – Я осеклась. Мне хотелось сказать, что со мной он мог бы быть откровенным, но слова застряли в горле. Уэсли прищурился.
– Кто бы говорил о секретах, Маккензи Бишоп, – сказал он. Хотя тон его был шутливым. Он повернулся ко мне и к моему удивлению положил руки мне на плечи.
Меня тут же окатило волной его бешеной рок-музыки.
– Хочешь знать мое полное имя? – спросил он тихо. Я кивнула. Он наклонил голову, и мы соприкоснулись лбами. Всего несколько дюймов отделяло его губы от моих. – Когда создаются пары Отряда, – голос Уэса казался легким и тихим на фоне его шума, – проводят особую церемонию. Именно тогда на их коже высекают символ Архива. Три линии. Одну ты делаешь сам. Вторую – твой напарник. И третью – Архив.
Он смотрел мне прямо в глаза. Его слова звучали чуть громче нашего дыхания.
– Нанеся шрамы, пара приносит клятву Архиву и друг другу. Клятвы начинаются и заканчиваются их полными именами. Поэтому, – прошептал он, – когда мы вступим в Отряд, я скажу тебе свое полное имя.
По спортзалу эхом прокатился звонок, Уэс улыбнулся и отстранился.
– Кстати, о времени, – сказал он весело, направляясь к раздевалке. – Я проголодался.