– Потому что…?
– Потому что ты мне сам сказал, – соврала я, нетерпеливо вздохнув для убедительности. – Сказал, что можешь одолжить мне свою «Божественную комедию», потому что твой экземпляр лучше.
Уэсли явно расслабился. Мы оба окунулись в свою стихию – мы оба лгали. И здесь он знал, что делать. Нужно отдать ему должное: даже не догадываясь, что мне на самом деле нужно и для чего, он не оплошал.
– Если под лучшим экземпляром, – подхватил он, – ты имеешь в виду пометки и примечания с прошлых контрольных, тестов и заключительных экзаменов, тогда – да. Прости, совершенно вылетело из головы. Она в моем шкафчике.
Кэш нахмурился и открыл был рот, но Уэс перебил его.
– Это не обман, мистер Студенческий Совет. Все знают, что каждый год тесты меняют. Это просто очень подробное учебное пособие.
– Я совсем не то хотел сказать, – огрызнулся Кэш. – Но спасибо, что прояснил.
– Прошу прощения, Кассиус, – бросил Уэсли, доставая сумку из-под скамьи. – Продолжай.
Кэш примял траву ногой.
– Я хотел заметить, что Уэс просто-напросто списал у меня половину того занятия…
– Ложь, – ошеломленно воскликнул Уэс. – И клевета!
– …поэтому, если тебе нужна помощь…
– В самом деле, можно подумать, я бы не нашел способ, как обмануть… – продолжал Уэс.
– Так что, вероятно, лучший экземпляр – у меня.
Улыбаясь, я встала со скамьи.
– Рада это слышать.
Уэс все еще ворчал, когда прямо в нас полетел футбольный мяч, но Кэш успел его поймать.
– Всегда готов помочь, – живо отозвался он и побежал на поле.
– Я напишу хороший отзыв в твою карточку, – крикнула я ему вслед. Я повернулась к Уэсу, который так и стоял без рубашки, прожигая меня взглядом.
– Я хочу, чтобы ты надел рубашку, – попросила я.
– Почему? – он вопросительно изогнул бровь. – Трудно сосредоточиться?
– Немного, – признала я. – Но по большей части потому, что ты весь взмок.
Он лукаво улыбнулся.
– Ах, нет, подожди… – начала я, но было слишком поздно. Он уже подошел вплотную, обнял меня и притянул к себе. Мне удалось вскинуть руки и упереться ладонями ему в грудь. И тотчас на меня хлынула волна рок-музыки. Ее звуки проникали прямо в голову, какими бы частями тела мы ни соприкасались. И сквозь этот шум я различала под ладонью размеренный стук его сердца. Чувствуя отзвуки его сердцебиения в своей груди я думала об одном: почему все не может быть таким простым?
Я имела в виду, что для нас ничто и никогда не будет просто. Не так, как для других людей. Но неужели у нас не может быть вот этого? Не могло быть у меня? Чтобы мы были просто парнем и девушкой, и жили самой обычной жизнью.