Смерив взглядом одетого в пижаму Ольшанского, старший ухмыльнулся:
— Из дурки сбежал? — Потом, посерьезнев, спросил у Фирсова: — У них есть оружие?
Тот покачал головой:
— Не знаю.
— Когда начинаем?
В этот момент встряла Лионелла:
— Можно мы с вами?
Старший на мгновение задумался и выдал однозначный ответ:
— Нет.
— Почему?
— Не задавайте глупых вопросов. — Его взгляд снова устремился на Фирсова: — Когда начинаем?
Тот огляделся:
— Когда стемнеет.
Никто так и не зашел в дом. Все остались во дворе. И даже когда несколько человек черными тенями один за другим перемахнули через забор на участок Ольшанского, никто не шелохнулся.
Десять минут абсолютной тишины и невероятного напряжения нервов были невыносимы. Не выдержав, Лионелла прокралась к забору и приложила к нему ухо.
В тот же момент у Фирсова зазвонил телефон. Его резкий звук буквально вспорол тишину. Отчетливо слышимый голос произнес:
— Готово. Можете заходить.
Все трое бросились к воротам Ольшанского. Там в распахнутой калитке их ждал оперативник.
— Все нормально? — спросил у него Фирсов и машинально пригнул голову, чтобы не стукнуться о перекрытие калитки.
Тот ответил:
— Все чики-пуки.
— Ну молодцы, — похвалил следователь. — Где они?
— На втором этаже.
— Сопротивлялись?
— Да нет… Когда мы ворвались, они рылись в бумагах. Там их хренова туча.
— Архив Ефима Ольшанского… — заметила Лионелла. — Я говорила: они ищут информацию.
— А я говорил, что искать будут год, — заметил Кирилл. — И все равно не найдут.
Лионелла огрызнулась:
— Фома неверующий.
— А ты — прожектерка.
Все четверо, включая оперативника, направились к дому, где уже повсюду горел свет. Войдя внутрь, Кирилл чертыхнулся:
— Твою же мать…
Стенные панели в прихожей и гостиной были вывернуты, пол вскрыт. Кирилл бросился на второй этаж. Лионелла поспешила за ним и, взбежав по лестнице, увидела сидящего на диване Терскова. Он был в трусах, его руки сковали наручники. Рядом сидела Криволуцкая. Она зло посмотрела на Лионеллу, собрала слюну и что было сил плюнула.
Та с нервным смехом ответила:
— Мимо!
— Артистка из погорелого театра!
— Мошенница!
Их остановил Фирсов:
— Не ругайтесь! — Он подошел к Терскову: — Ну что? Будем рассказывать?
Тот проронил:
— Что?
— Не что, а о чем.
— Сейчас, что ли? — Терсков недовольно повел головой.
— А чего тянуть-то?
— Ну, спрашивайте.
— Что ищем?
— Кто сказал, ищем? — он сделал вид, что крайне удивлен.
— Так ведь… — Фирсов сделал красноречивый жест рукой и обвел взглядом разворошенную архивную кучу: — Вон как набезобразничали.
— Здесь все так и было.
— Нет, не так! — разгневанно воскликнула Лионелла. — Все лежало аккуратненько, одно к одному. — Заметив валявшуюся на полу фотографию Греты Гарбо, она подняла ее. — Чертовы вандалы…