— Нет, — честно ответила я. — Пытаюсь представить, как реагируют на такие приглашения подозреваемые мужского пола.
Рино поперхнулся и насупился.
— Зато я узнал, что со своей невесткой герцогиня Джогрин не общалась больше трех месяцев, а не виделась и того дольше, — обиженно заметил он и тут же спохватился. — Метод как метод, ты лучше скажи, что с Третьим?
Я помедлила, педантично выравнивая пентаграмму точно по центру столика, и обреченно вздохнула. Куда я лезу, спрашивается? И, главное, зачем? Меня ведь, по сути, попросили всего лишь встать на табуретку и прочитать складный стишок по бумажке, а я тут…
— Сколько сыновей у ри Шамри?
— Двое, — запнувшись, ответил Рино. — Причем тут ее дети?
— Она рожала всего один раз, — уверенно сказала я. — Откуда взялся второй сын?
У ищейки сделалось такое выражение лица, будто он собрался-таки мне поведать, откуда, — причем с максимально точными анатомическими подробностями, — а потом послать меня детально исследовать это самое место. Но, к его чести, все же сдержался, заметив:
— Ты не можешь определить, сколько раз женщина рожала. Химический состав тела у нее все равно остается практически неизменным.
— По химическому составу — не могу, — охотно подтвердила я, — зато патологии по женской части определяю вполне сносно. Ее Светлость наверняка едва не скончалась при первых родах, и я сомневаюсь, что она рискнула бы второй раз. Да и врачи все равно не позволили бы.
Ищейка тяжело вздохнул и провел пятерней по голове, окончательно вернув свою прическу в привычное состояние а-ля «жертва плотного тюрбана».
— Мира… какого демона ты прицепилась к Третьему? — тихо спросил он, скрестив руки на груди. — Ты же понимаешь, что тебя живьем сожрут, если он хоть одной душе попадется по дороге в твои покои?
— Во-первых, меня и так сожрут, и об этом следовало думать до того, как втягивать в свои разборки с леди Джиллиан, — заметила я, потихоньку закипая, и зеркально повторила его жест. — А во-вторых… я ведь знаю, что он не завершил ни единого проекта с тех пор, как развелся.
Кажется, я нащупала самое больное место — причем у обоих братьев разом: Рино побледнел, подобрался и даже отлип от стены, на которую вальяжно опирался на протяжении всего разговора.
— И что ты сможешь сделать?
— Что ты знаешь о ритуале Внутреннего Равновесия? — спросила я вместо ответа.
— Это охренительно больно, — уверенно заявил Рино, и на сем его предположения закончились.
Я не стала спорить. В чем-то он все равно был прав.
— Я не так талантлива, как Тилла, и не обещаю тебе чудо, — призналась я, машинально обрисовав пальцем иероглиф «Храм» на пентаграмме. — Но я могу попробовать. Признайся, ты ведь тоже дорого бы дал, чтобы Его Высочество выкинул из головы Адриану!