— Довольно вежливый.
Блейн убирает руки в карманы: «Надеюсь, он скоро найдет, что за всем этим стоит. Я каждый день думаю, что должен вытащить оттуда Кейл».
Когда он говорит о Кейл, я думаю о Картер, Саше и Мод.
— Думаешь, они сейчас все начнут перебираться через Стену? — в панике спрашиваю я. — Если мы с Эммой были первыми, кого спас Орден, значит, тела не появятся. И если они не найдут тел, возможно, все…
— Нет, — говорит Блейн.
— Ты же не знаешь…
— Видео… Если Орден спасает кого-то из перебравшихся через Стену людей, можешь быть уверен, в Клейсуте появляются тела.
Я думаю о второй машине, которая ждала на холме, когда Марко нашел нас. Она поехала тогда в другую сторону.
— Возможно, это разумно, — говорю я. — Если перебравшихся через Стену людей пока трудно или даже невозможно спасать, Клейсуту лучше оставаться прежним, пока Франк не найдет решение.
— Или пока не поймает Харви.
— Точно.
Я улыбаюсь, и Блейн улыбается в ответ, но все равно все кажется неправильным. Мы все еще братья, даже если нас не окружает Стена, и мы стоим на песке? Я чувствую себя истощенным.
— Я, правда, устал, — говорю я. — Думаю, мне надо прилечь.
— Хорошо. Позже я приду к тебе, и мы обсудим все, что случилось, — он поворачивается, чтобы идти. — Мне очень жаль, Грей, — добавляет он. — Из-за того, что мы близнецы. Правда.
Я мог бы принять его извинения, но не делаю этого.
— Я знаю, — отвечаю я и иду за ним назад в столовую.
Когда я вновь прохожу через столовую, сомнения с новой силой охватывают меня. То, что Франк найдет решение или схватит Харви, кажется мне таким нереальным, невозможным. Я хочу домой. Никогда бы не подумал, что скажу что-то подобное, но я просто хочу назад в Клейсут, где все было легко. Где отношения между мной и Блейном были просты и понятны. Где у меня было будущее с Эммой.
Я покидаю зал той же дорогой, продираясь сквозь толпу стоящих за едой людей. Ни о чем больше не думая, я опускаю голову, и вдруг кто-то хватает меня за руку.
— Грей?
Передо мной стоит Эмма. Ее волосы так хорошо причесаны, что кажутся идеально гладкими. Обычно они торчат во все стороны. Меня охватывают смешанные чувства: любовь, радость, боль, облегчение, страстное желание — все вместе.
— Я скучала по тебе, — говорит она.
Эмма одета в белое: неудобные узкие штаны, а верхняя часть, когда она двигается, колышется как вода. Что-то в ней изменилось: брови кажутся слишком тонкими, а кожа слишком светится. Лицо выглядит так, как будто каждую черту нарисовали идеальной кистью.
— Что они с тобой сделали? — спрашиваю я.
Ее губы необычного темного цвета. Даже глаза, о которых я думаю, что никогда не смогу их забыть, кажется, окружены темной тенью.