Эмма пытается отпрыгнуть с его пути, но слишком медленно. Вор толкает ее плечом, и она падает. Когда мужчина бежит мимо меня, я выставляю ногу, и он тоже падает. Канистры с водой грохаются вниз, и содержимое сумки выливается на землю. Спотыкаясь, он поднимается и бежит в переулок, но я быстрее. Я прыгаю на него, хватаю за рубашку и прижимаю к стене.
— Вам определенно нужно смотреть под ноги, — рычу я.
— Пожалуйста, — говорит он. — Вы не понимаете. Моя жена, мои дети. Они больны.
Его взгляд не кажется больше озлобленным, скорее сломленным и безнадежным. Эмма встает с земли, ее белые штаны порваны, и коленка разбита в кровь. Я еще раз ударяю мужчину о стену. Бойцы Ордена уже в пути, я слышу их крики.
— Пожалуйста, — умоляет вор. — Нам нужна вода.
— Видимо, она всем нужна.
— Что вы вообще понимаете? — спрашивает он, глядя на мою форменную одежду. — Вы живете во дворце и исполняете приказы этого продажного…
Первый из охранников заворачивает за угол, и вор вновь пытается вырваться из моей хватки.
— Пожалуйста. Моему сыну всего пять. Еще есть время. Просто дайте мне убежать. Скажите им, что я напал на вас, толкнул. Или плюнул вам в глаза.
Я почти делаю это. Его слова звучат так правдоподобно, что я почти выпускаю его рубашку из рук. Но затем я вспоминаю о том, как упала Эмма, когда вор толкнул ее плечом. Я держу его за рубашку еще пару секунд, а затем появляется боец Ордена и прижимает вора к стене. Я вижу, как камень царапает его щеку, когда ему связывают руки не какой-то веревкой, а специальной металлической цепочкой с двумя браслетами для запястий.
— Повернись, — приказывает охранник. Когда вор не подчиняется, его бьют. Сильно. Он ударился головой об стену. Свежая кровь течет из рассе-ченной брови, пока он продолжает просить.
— Пожалуйста. Она нам нужна. Вы не понимаете.
— Повернись.
— Я сделаю все, что вы хотите. Разрешите мне сначала отнести воду моей семье.
— Сейчас же.
Вор поворачивается спиной к стене. Он плачет, и слезы смешиваются с кровью. Охранник отступает и направляет на него оружие.
А затем следует взрыв, такой громкий, что моя голова гудит. Я на миг закрываю глаза, и когда вновь могу видеть, вор лежит на земле мертвый. Но я не вижу ни стрелы, ни пики, ни даже ножа. Ничего. Только зияющая дыра у него в голове. Я смотрю на окровавленную голову мужчины, отворачиваюсь к стене и начинаю задыхаться.
Всю обратную дорогу Эмма дрожит. Она не плачет, но, по крайней мере, реагирует сильнее, чем я. Она проявляет страх, раскаяние, потрясение, что-то. Я же, напротив, бессмысленно смотрю вперед и иду молча. Я спрашиваю себя, что случилось, и есть ли в этом моя вина. Все хотели воды, и все ждали в очереди. Он украл. Он был вором. Но заслужил ли он смерть из-за канистры воды?