— Я — «Орбита». Подтверждаю — задание выполнено. Десантный модуль на подходе. Логинов, эвакуируй группу. Образцы техники и вооружения не оставлять. Логинов? — требовательно повторил голос.
На левое предплечье опустился микрозонд, со щелчком встав в гнездо.
— На связи. Да… Мы уходим… — пробормотал все еще оглушенный Владимир и поднялся на ноги. В десантный бот его втащили за руки. Он прислонился спиной к стене, сполз на пол, снял и положил рядом шлем, стянул перчатку и вытер лицо рукой.
— Эй, командир?
— Грузитесь. Я в порядке… Чуть передохну и пересяду.
«Нет, задание не выполнено, — устало подумал он, перебираясь на место. — Тот черный призрак в пространственном провале… Его надо было спровоцировать. Выманить. Вот тогда можно было бы говорить, что мы имеем представление о противнике. А так… Все это — мелкая сошка… Расходники… Такая же штурмовая группа, брошенная в разведку боем. Только в отличие от нас — поднятая по тревоге».
— И что ты обо все этом думаешь, командир? — спросил кто-то из снайперов.
Логинов открыл глаза.
— Я думаю, будет ответный визит, — негромко ответил он. — Атака на наш Форпост.
— То есть, мы их не напугали? Так что ли? — недоверчиво ухмыльнулся наводчик Доронин.
— Нет.
— А с чего ж они тогда так драпали?
— Их отозвали, — уверенно сказал Владимир. — Кто-то у них там догадался, что это — разведка боем, основные силы за нами не подойдут, и вывел своих людей из-под огня.
Десантный бот бесшумно скользнул к небесам. По пересохшему руслу заструились от истока первые ручейки, смывая следы жаркой схватки. К полудню небо прояснилось, ветер разогнал гарь, русло реки наполнилось водой, и лишь оплавленные камни, да черные остовы сгоревших деревьев у подножия холмов напоминали о происшествии в безлюдном северном краю.
Гуманитарный склад ума Илья Лапин с детства воспринимал как наказание.
С тех самых пор, как словоохотливые родственники поведали Илюшеньке историю о том, как чуть не развелись его родители. После тестирования, которое проходили все дети школьного возраста, в семье Лапиных разразился настоящий скандал с выяснением отношений, взаимными упреками и хлопаньем дверями.
Мать была женщиной видной, статной, работала видеоинженером на Московской киностудии, и отец вдруг всерьез заподозрил, что второй ребенок в семье — результат корпоративных вечеринок, носящий его фамилию. В отличие от старшей сестры, выдавшей вполне приемлемый интеллектуальный индекс.
В ответ на обвинения мать не то, что не заплакала — бровью не повела. Генетическая экспертиза — вещь упрямая. Отец потом долго извинялся, клялся, что только о таком сыне и мечтал, в доме появилась новая автоматическая кухня, а мама (это Илья без всяких рассказов помнил) с тех пор ужасно вкусно пахла духами «Романтический Париж», когда укладывала сына спать, уходя на ночной эфир. Илюша, прекрасно рисовавший с двух лет, даже пытался изобразить мамин запах на бумаге, но его мазня не произвела на родных впечатления.