Преданная вам дочь,
Г. Думбелло».
Мистрис Грантли с минуты получения ответа полагала, что своими подозрениями обидела дочь. В этом ответе не было ни слова, которое опровергало бы клевету, значит, дочь ее виновата и не хочет оправдаться. Кроме того, в ответном письме было что-то особенное, производившее досаду и раздражение, хотя мистрис Грантли не могла объяснить себе причины этого чувства. Мистрис Грантли в письме к дочери излила почти всю свою душу, в полученном же ответе не было заметно даже малейшей частички души. При согласовании отношений к Богу и мамону, согласовании, которое мистрис Грантли с таким успехом вводила в воспитание своей дочери, этот орган почти вовсе не требовался, и он увял, или, вернее сказать, омертвел, собственно потому, что его никогда не употребляли.
– Я думаю, мы не поедем? – спросила мистрис Грантли, обращаясь к мужу.
– Разумеется, нет. Если ты хочешь съездить в Лондон, то я найму для тебя квартиру. Что касается до его высочества… При всем моем уважении к его высочеству, я вовсе не имею желания встретиться с ним за столом Думбелло.
Этим разговором и решился вопрос по поводу приглашения обитателей пломстэдского епископства в Лондон.
Куда же отправился Думбелло, так поспешно оставив жену свою в двенадцать часов? Не в парк, не в парламент и даже не в клуб. Он поехал прямо к лучшему ювелиру и купил у него великолепное колье, весьма редкое и интересное, состоявшее из трех рядов блестящих зеленых камней, оправленных в чистое золото, – колье, которое по весу и величине могло равняться с кирасой, украшенной драгоценными каменьями. В то время, когда леди Думбелло снова сидела за туалетом, приготовляясь к вечеру, муж ее поднес ей этот подарок, как знак возобновленного доверия, леди Думбелло, пересчитывая блестящие камни, торжествовала в душе, говоря самой себе, что она превосходно разыграла свои карты.
Но в то время как она считала эти камни, доставленные ей полным примирением с мужем, бедный Плантаженет Поллисер остался в совершенном неведении. О, если бы ему позволили посмотреть письмо мистрис Грантли, ответ на это письмо и подарок лорда Думбелло! Но все это было недоступно для него, и он, с сердцем, переполненным чувством ожидаемой любви, и с невольным трепетом от представлявшегося впереди разорения, покатил в своей карете в дом леди де Курси. После долгих размышлений он пришел к обыкновенному заключению: чему быть, тому не миновать, то следует сделать теперь. Он хотел признаться в любви и согласовать свое будущее с тем приемом, который будет оказан его признанию.