– Можно я? – умоляла Ронда.
– Не сегодня, дорогая, – ответила Жюстин.
В девять вечера Ронда все еще глазела в окно. Вскоре появилась Ток – в красной шляпе и с пневматическим пистолетом. Питер придержал полу палатки, приглашая ее внутрь. Когда спустя час Ток вышла из палатки, пистолета в ее руке не было.
– Она дала ему пистолет, – сказала Ронда, обращаясь к Лиззи. Та, закрыв глаза, лежала на кровати и делала вид, что спит. Но Ронда знала, что она притворяется. – Нет, ты веришь? Она отдала ему пистолет!
Лиззи лишь простонала и перевернулась на другой бок.
Ронда проснулась среди ночи от того, что матрас и простыня на ее кровати были мокры. Она разбудила Лиззи.
– Ты описалась? – спросила ошарашенная Ронда. Впрочем, иного объяснения теплой, липкой моче, в которой лежали они обе, не было.
Лиззи молчала. Впрочем, похоже, ей ничуть не было стыдно. На лице застыло отсутствующее выражение, как у сомнамбулы.
– Не могу поверить, – пробормотала Ронда, включая свет. – Давай перестелем постель.
Лиззи застыла в углу, глядя, как Ронда снимает мокрые простыни.
– Снимай ночнушку, – сказала она. Но Лиззи даже не шелохнулась. – Что с тобой не так? – не выдержала Ронда. – Живо снимай ночную рубашку!
Она кинула ей сухую из своих запасов, но Лиззи не сдвинулась с места.
– Не стой так! – сорвалась на крик Ронда. – Сделай что-нибудь! Скажи хоть что-нибудь! Открой рот и заговори!
Раздался стук в дверь, и в спальню сунула голову Жюстин.
– Что тут у вас?
– Лиззи описалась и не хочет переодеваться!
Жюстин посмотрела на матрас, на мокрые простыни на полу, затем подошла к Лиззи и обняла ее.
– Пойдем, дорогая моя. Давай примем горячую ванну. – С этими словами она повела Лиззи по коридору в ванную комнату. Ронда услышала звук льющейся воды и воркующий голос матери. Вскоре Жюстин вернулась с мокрой ночнушкой Лиззи и подняла с пола мокрые простыни и пижаму Ронды.
– Что с Лиззи? – спросила Ронда.
– Ронни, будь с ней немножко мягче.
– Одно дело – молчать, и совсем другое – стоять, как истукан…
– Ронда, Агги сегодня нашла она.
– Ой! – Мир сжался до размеров восклицания, сорвавшегося с губ Ронды.
– Она многое пережила, – продолжала Жюстин. – Подозреваю, что гораздо больше, чем мы знаем.
Ронда прикусила губу.
– Она когда-нибудь заговорит снова?
Жюстин кивнула.
– Заговорит. Я в этом уверена. Когда будет готова. Приставать к ней, ругать ее – этим ей не поможешь. Мы должны набраться терпения.