Пока что история напоминала начало волшебной сказки, что-то в духе Гензеля и Гретель. Два невинных ребенка, обреченных почти с самого рождения.
Тропинка, что вела от дома Ток и Питера, пролегала через лес, который за несколько лет до того, как те купили здесь участок, вырубили на древесину. Но теперь природа снова брала свое: молодые березки, черемуха и тополя росли между старыми кленами, которые лесорубы пощадили во время лесозаготовок.
Тропа привела подруг к ручью, служившему границей участка. Рядом с водой было намного прохладнее. Берега ручья густо поросли папоротником. Вокруг росли березы и сассафрас, чьи забавные лапчатые листья напоминали Ронде перчатки. Помнится, в детстве они отрывали веточки сассафраса и жевали их, притворяясь, будто это сигареты со вкусом рутбира[9].
Лиззи легла на живот среди папоротников. Ронда последовала ее примеру, глядя на тихо журчащий ручей; его вода была прозрачной, как увеличительное стекло. Рядом с берегом сновали водомерки. С ближайшего камня спрыгнула зеленая лягушка и исчезла под водой. Ронде тотчас пришли на ум препарированные ею лягушки. Рисунок в ее гостиной. Затем она подумала о метаморфозе. Об изменении. Интересно, задумалась Ронда, помнит ли лягушка свое бытие в облике головастика?
– Дело в том, – между тем продолжала Лиззи, – что у одной из сестер был ужасный секрет. Что-то такое, в чем она боялась признаться другой сестре. Ронни, ты меня слушаешь? Потому что сейчас начнется самое важное.
Ронда кивнула и посмотрела в лицо Лиззи. Ей впервые бросились в глаза крошечные морщинки вокруг глаз и губ. Доверяет ли лягушка своим воспоминаниям? Или они ей безразличны? Интересно, задумалась Ронда, а как же лягушки, которых поцелуем превратили в принцесс? Что они помнят? И что знают?
Внезапно ее охватила паника. Нет, не надо Лиззи рассказывать эту историю, о чем бы та ни была. Несколько недель ушли на поиски правды, и вот теперь, когда та почти открылась ей, Ронде захотелось обратно.
Увы, было слишком поздно.
Когда Лиззи заговорила снова, она была сама откровенность, никаких сказочных околичностей и недомолвок.
– Когда мне исполнилось десять лет, мой отец начал приходить по ночам ко мне в комнату. Говорил, что хочет поправить на мне одеяло. Возможно, все началось еще раньше. Оглядываясь назад, я вспоминаю, что он всегда приходил ко мне в ванную. Мыл меня, вытирал мне попу. Но только когда мне исполнилось десять лет, он стал приходить ко мне в спальню. Он не только трогал меня, но и просил меня трогать его.
Ронда прикусила губу. Только не Дэниэл, хотела крикнуть она, но это было бы против правил. К тому же разве она не знала, что это правда? Она чувствовала это нутром, покалыванием шрама на лбу. Это знание было с ней всегда, словно спящий тигр, темный секрет на задворках сознания.