Ронда кивнула. «У меня есть секрет». Что было бы, не отвернись она тогда? Сделай она то, что должна была сделать лучшая подруга, – выслушать?
– Наконец я решила рассказать все Питеру, – сказала Лиззи. – Если я рассчитывала, что вы мне поможете, то лучше всего начать с брата. Он был старше. Я думала, что он поймет. Но он лишь пришел в ярость. Сказал, что я лгу. Что я долбанутая. Я впервые услышала от него такое слово. В его глазах я была ненормальной, которая выдумывает всякие истории, чтобы привлечь к себе внимание. Что я завидую Ток, завидую тебе, что я просто завравшаяся маленькая девчонка. Я рассказала ему все. Как же нелегко, Ронда, было рассказывать о том, что отец делал со мной. То есть что я делала с ним. Господи, мне было всего одиннадцать лет, но я это делала! Я выложила Питеру все самые гнусные, самые омерзительные подробности, и все равно он мне не поверил.
– Только не отец! – заявил он. – Отец на такое не способен.
Я плакала, умоляла его поверить мне. Тогда Питер потребовал доказательств. И тогда у него родился план. Он сказал, чтобы вечером, после спектакля, я привела отца на сцену. Сказал, что хочет увидеть все своими глазами. И вечером, после спектакля, я сделала так, как он просил. Я показала ему. Я предоставила доказательства.
Лиззи на миг умолкла. Поджав губы, она устремила взгляд куда-то по ту сторону ручья, в лесные заросли. Ронда тоже посмотрела туда. Сквозь прищуренные веки она увидела Дэниэла в костюме белого кролика, как он ведет детей в чащу леса между их домами, как разводит их в разные стороны. Помнится, Лиззи вернулась тогда последней. Ронда в тот раз сильно волновалась за нее. Неужели она уже тогда что-то знала? Что-то подозревала?
– Мой отец с радостью пошел со мной, – продолжала Лиззи, возвращая Ронду в тот вечер после их спектакля. Голос зазвучал монотонно, лицо не выражало никаких эмоций. – Он поссорился с Клемом и был рад уйти с вечеринки. А еще он был порядком пьян. Я повела его через лес к сцене. Там он сел на край и притянул меня к себе. Он стал лапать меня, расстегнул молнию на джинсах и пригнул мне голову, сбив при этом с меня мою пиратскую шляпу. В некотором смысле для меня это уже было привычным делом. Я просто отключалась, вот и все. Мысленно переносилась куда-то далеко, думала о чем-то своем. Иногда даже повторяла свои реплики из спектакля. К тому времени в лесу уже было темно, но зато вышла луна, и Питеру – а он спрятался за деревом – было все прекрасно видно. Разумеется, он пришел в бешенство и ринулся к сцене. Подскочив к отцу, он со всей силы ударил его по спине своим дурацким игрушечным мечом. Тот сломался пополам. Тогда Питер завопил – без слов, просто этакий боевой клич, – и, запрыгнув отцу на спину, обхватил его руками за горло. Он продолжал вопить, как резаный. Отец потерял равновесие и упал. Теперь они катались по земле, кряхтя, пиная друг друга, налетая на складные стулья. Наконец, отец подмял Питера под себя.