Эта картина запечатлеется в мозгу у Джейни навсегда: Ноа на больничной койке, бледный, но дышит, одной рукой прижимает ко рту маску с вентолином, другой держит то, к чему потянулся первым делом, — руку Дениз. И Дениз сжимает его ладошку.
Джейни сидела рядом с Дениз. Думала поменяться местами, попроситься поближе к сыну, но побоялась расстроить Ноа. В какой-то момент Дениз высвободила руку и отодвинулась, будто хотела уступить Джейни ее законное место, однако Ноа вцепился ей в запястье и заглянул в глаза поверх маски. Они посмотрели друг на друга, точно две лошади, узнавшие друг друга через луг, и Дениз слегка пожала плечами, накрыла его ладонь своей.
Так прошло пятнадцать минут, и у Джейни кончилось терпение.
— Ноа? Я пока выйду. Ненадолго. Я буду прямо за дверью, — сказала она, а женщина и ребенок посмотрели так, словно только сейчас ее заметили.
Неохота его оставлять, но надо выйти. Надо на воздух. Джейни медленно попятилась из палаты.
— Мам?
И Джейни, и Дениз обернулись. Ноа снял маску.
Посмотрел на Джейни:
— Ты придешь обратно?
Она и не подозревала, что настанет день, когда она будет смаковать эту внезапную искру страха в глазах собственного ребенка. Но сегодня все шиворот-навыворот.
— Конечно, малыш. Я через минутку. Я прямо за дверью буду.
— Вот и ладушки. — Он сонно довольно улыбнулся. — Приходи скорей, мама-мам.
— Надень маску, малыш.
Он прижал маску к лицу. И показал Джейни большой палец — мол, порядок.
Джейни задернула штору, тихонько притворила дверь и, не отпуская ручки, лбом прислонилась к стеклу. Делаешь вдох, потом следующий. Вот как надо. Вдох, потом следующий.
— С ним все нормально.
Джейни обернулась. В коридоре сидел сухопарый старик. Андерсон. Откуда в нем вдруг такая хрупкость?
— Его скоро выпишут, — прибавил он.
— Ну да.
Джейни села рядом, поморгала в потолок, на темные трупики насекомых, застрявших в ярком плафоне. Делаешь вдох, потом следующий.
— Ну и денек, — сказал Андерсон.
— Мне надо к нему. Я эту женщину даже не знаю.
— А Ноа знает.
Пауза.
— Большинство со временем забывают, — сказал Андерсон. — Нынешняя жизнь берет свое.
— А надеяться на это плохо?
Его одеревенелое тело как будто обмякло. Он похлопал Джейни по руке:
— Это легко понять.
Джейни закрыла глаза, и под веками засиял яркий световой овал. Открыла глаза. Мозг бурлил.
— Этот человек… которого забрали в полицию. Он убил Томми?