Они несколько раз проехались туда-сюда по главной улице. Заглянули в три разные школы (в одной из них, очевидно, учился Томми Моран). Каждая школа была по-своему привлекательна — большие бейсбольные поля, большие игровые площадки.
— Узнаешь что-нибудь? — снова и снова спрашивал Андерсон, однако Ноа молчал. Ошеломленно, потерянно разглядывал дома с заднего сиденья, то и дело певуче бормоча себе под нос: «Эш-вью, Эш-вью».
— Мы здесь уже были, — сказала Джейни Андерсону.
Тот встретил их на автовокзале и оттуда направился прямиком в центр.
— Еще разок. Другой дорогой проедем.
Он развернул машину, и они поехали назад. Джейни уже зазубрила географию главной улицы наизусть.
«Старбакс», пиццерия, церковь, церковь, банк, бензоколонка, скобяная лавка, ратуша, пожарная станция — все это пролетало мимо вновь и вновь, будто город из грез.
Джейни глянула на Андерсона. Рулил он чопорно, упрямо выпятив челюсть. Он старше Джейни на двадцать четыре года, старше Ноа на шестьдесят четыре, а усталости ни следа.
— По-моему, Ноа ничего не узнаёт.
— Так нередко бывает. Порой дети больше привязаны к дому, чем к городу. Разные люди помнят разное.
В конце концов они добрались до ворот. Андерсон посовещался с охранником, тот проверил по списку и махнул им рукой — проезжайте, мол. Они медленно покатили по улице меж домов еще больше и новее. За домами в холмах мелькало поле для гольфа. Андерсон свернул к громадному кирпичному зданию — Джейни сочла, что дом этот смахивает на замухрышку, обвесившуюся аксессуарами. Из признаков жизни — только пластмассовый самосвал, что валялся у каменной дорожки, задрав колеса, точно перевернутый жук.
Они молча посидели в машине. Джейни наблюдала за сыном в зеркало заднего вида. По лицу не поймешь, о чем он думает.
— Ну-с, — произнес Андерсон. — Приехали.
— Они богатые, — внезапно сказала Джейни. — Томми был богатый. — Ее словно под дых ударили.
— Похоже на то, — и Андерсон выдавил скупую улыбку.
Да уж, неудивительно, что Ноа так сюда рвался. А кто бы не рвался? Дом плохо спроектирован — тоже мне, великое горе; кто будет счастлив в трехкомнатной полуподвальной квартирке, если прежде жил так?
Андерсон обернулся к Ноа, и его лицо, его голос смягчились:
— Тебе что-нибудь тут знакомо?
Ноа устремил на него слегка остекленевшие глаза:
— Не знаю.
Андерсон кивнул:
— Давайте зайдем и посмотрим?
Ноа как будто пробудился. Сам расстегнул ремень детского сиденья, выкарабкался из машины и пошел к двери.
Открыл им мужчина в рубашке-поло и отглаженных брюках хаки. Лицо красное и сердитое, обвисшие рыжие волосы; на гостей взирал с ужасом, как диабетик на отряд герлскаутов с печеньем. Джейни постаралась не пялиться ни на хозяина, ни на своего сына, который разглядывал парусиновые туфли этого человека. Прикусила язык, проглотила вопрос: «Малыш, это не твой папа из прошлой жизни?» — и от нервов чуть не захихикала.