Денисов нагнулся к платформе, сделал несколько шагов.
«Есть!» — крохотный розоватый мазок оказался у двери соседнего вагона. Преступник, видимо, сразу после преступления перешел в другой тамбур и в нем доехал до конца перегона.
«А может, простоял на площадке между вагонами и только вышел через другой тамбур...» — существовала и такая вероятность.
Вокруг он не заметил ни одного алого мазка, но это уже не было существенным: с платформы практически был лишь один спуск. Толпа болельщиков уже побрела туда, запрудив всю ширину платформы.
Было снова влажно. Повисшая в воздухе мокрая изморось размывала очертания домов вдали, хотя было еще светло. К остановкам городского транспорта шло много людей, Денисов оказался в толпе. Изморось таяла на ресницах — в каплях влаги, как в линзах микроскопа, растягивались на свету асимметричные геометрические фигуры.
Спустившись с платформы, толпа болельщиков свернула через пути по переезду. Денисов пошел вместе со всеми, он не пытался обнаружить следы под ногами топающих вокруг него парней, хотя и не отрывал глаз от дороги.
Впереди показалась магистраль, параллельная железнодорожному полотну, по ней в обе стороны сновали машины, где-то недалеко заскрежетал на повороте трамвай.
Денисов подошел к билетной кассе — маленькому домику позади высоких щитов с расписанием поездов.
Кассирша узнала его: инспектор появлялся в Нижних Котлах, когда происходили разного рода ЧП. Они поздоровались.
— Не в курсе? — спросил Денисов. Он намеренно не формулировал вопрос четко. — Никто не обращался? Может, насчет пореза? Или упал?
Кассирша — крупная блондинка в накинутом поверх раздавшегося на груди свитера пальто — сразу заинтересовалась:
— Это насчет того, что сейчас?
— Было? — также непонятно спросил Денисов.
— Ну, йод просил! Пассажир...
— Сейчас?
— Может, с полчаса... На стрелочный пост обратился. Выпивши, в крови. Мы прямо перепугались... — она подтянула воротник к липу, словно морозило. — Сейчас.
Маленькие стеклянные дощечки, из которых было собрано «Расписание поездов», стучали на ветру. Женщина выскочила из кассы, заперла обшитую металлическим листом дверь, быстро пробежала несколько шагов в направлении переезда; накинутое на плечи пальто соскакивало, кассирша подхватывала его на поясе и за воротник.
— Шура!.. — крикнула кассирша.
По другую сторону переезда стоял такой же маленький, как касса, стрелочный пост — с окнами на четыре стороны, с крохотной застекленной галереей, обращенной к путям;
— Шура!
Несколько пассажиров, стоявших на платформе, посмотрели в ее сторону.