— Дела... Спасибо.
Женщины не признали причину основательной:
— Всех дел не переделать...
Седая старуха цветочница, торговавшая днем мимозами, задумчиво смотрела перед собой.
— Тетя Вера... — Денисов напомнил о цветах для новобрачной, о реплике Павла. — Сегодня днем... Помните? Он назвал вас «мадам»?!
— Ну? — спросила старуха.
— Куртка кожаная... Вспомнили?
— Вспомнила.
—Мужчину этого вы видели раньше?
— Ни разу. И женщину тоже.
— Что он собою представляет?
Цветочница пожала плечами:
— Он? Могу точно сказать. Прохиндей.
Старуха явно была не в духе, пытаться извлечь что-либо из дальнейшего разговора с ней представлялось совершенно бесполезным.
Улицы были еще пусты, но шофер вел машину с осторожностью: легкий снег едва прикрывал ледяные проплешины. Антон откровенно посапывал на заднем сиденье.
«Вот и ночь прошла». — Денисов покосился в зеркальце над головой: Тулянинова с закрытыми глазами сидела рядом с Антоном. Денисов был уверен — она не спала.
«Что вы еще узнали, Денисов?» — Он продолжал игру с собой.
«Много-много интересного...»
В основе игры лежала мечта: неспешно обсуждать меняющуюся перспективу с тонким спокойным собеседником.
«Ночь не прошла напрасно...»
«А конкретно?»
«Аноним, как я уже указывал, подозрительно хорошо осведомлен обо всем, что касалось Павла: знал, что он заедет в Донецк, хотя цель поездки — Красный Лиман... По какой-то причине оказался на вокзале... Но! Зачем писать анонимку в Донецк, если через несколько дней Павел вернется в Москву? И еще: о поездке скорее всего могли знать только самые близкие... Узкий круг лиц!»
«Тут вы правы... Это безусловный промах! Пока неясно, какие это может иметь последствия».
«Для него? Самые печальные. Вы сами убедитесь. И очень скоро!»
На повороте машину занесло — шофер чертыхнулся.
— Ну и трасса!
«Логически невозможно объяснить, почему анонимку следует отправлять одновременно с адресатом. С того же вокзала и, наверное, с тем же поездом... И писать на почте, на телеграфном бланке... — Денисов находил все новые несообразности, обосновывавшие его версию, и излагал их несвойственным ему, напыщенным слогом. — Другое дело, если сам уезжаешь ночным поездом и некуда убить время...»
На маленькой улице, у Института теоретической и экспериментальной физики, против башенок бывшего монастыря, Тулянинова открыла глаза, сказала тихо:
— Красиво! Это Кремль?
— Нет.
Денисов посмотрел на часы: начало шестого.
Шофер остановил машину.
— Приехали.
— Видимо, то здание, — сказал Денисов. — Пятнадцатиэтажное... Пошли.
— Мне с вами идти? — спросил шофер «газика».