Прошло два года, и в жизни Сити опять начались перемены.
— Ти, — сказал Хашим однажды утром, — возможно, сегодня я не вернусь домой. Но ты не беспокойся за меня. Помнишь, мы с тобой говорили: «Нужно идти на жертвы». Он поцеловал Хасти, погладил Сити по волосам и вышел.
Матушка Сити очень расстроилась, когда узнала, что Хашим уходит. Сити старалась успокоить мать, хотя сама очень тревожилась за мужа.
А через неделю в город пришли голландские солдаты. От Хашима не было никаких известий. Так они и жили втроем: Сити, мать и Хасти. Кругом — страдания, кровь, слезы. Первое время Сити просто места себе не находила. Но она все-таки сумела взять себя в руки. «Ничего, — повторяла она, — все будет хорошо, ведь без жертв нельзя».
Проходили месяцы, а Хашим все не появлялся, и однажды Сити сказала матери: «Мама, нам надо как-то зарабатывать на жизнь. Давай я снова займусь шитьем, как раньше».
Мать молча согласилась.
«Тяжело ей будет, — думала она. — И почему люди не могут жить спокойно и тихо? Вот хотя бы Хашим, где он теперь? Наверное, ушел в горы вместе со своими друзьями?.. И зачем им мучить себя? Оставались бы здесь и жили бы не хуже, чем раньше. Да, все в мире перевернулось, ничего не поймешь».
Но дочери она об этом не говорила — Сити стала в последнее время такой раздражительной, сердилась по пустякам. Иногда вдруг нахмурится, как, бывало, отец, голос дрожит, сама чуть не плачет. «Да вы, старики, ничего не понимаете!» Потом еще что-то говорит и все время повторяет слова «жертва», «принести в жертву». В такие минуты мамаша Сити обычно молчала. Слово «жертва», которое она так часто слышала от Хашима и его друзей, было ей непонятно. Правда, деревенский священнослужитель в проповедях тоже говорил о какой-то жертве, он рассказывал, как пророк Ибрагим хотел убить сына, чтобы принести его в жертву богу. Но почему это слово так часто повторяют Хашим и Сити, она не понимала.
По вечерам, за шитьем, Сити вспоминала Хашима.
«А ведь он не знает, что я снова стала шить», — думала она и смотрела на Хасти. Девочка улыбалась во сне.
«Бедняжка, — вздыхала она, — как долго ты не видела отца».
Но вот в городе стали говорить, что возвращается армия[16]. Даже в газете было напечатано. Сити сначала обрадовалась, но скоро стала тревожиться: «А вдруг Хашим не вернется? Где он теперь?»
В тот день, когда Сити прочла об этом известии в газете, она уже ничего не могла делать. Она отложила шитье и до позднего вечера все читала и перечитывала ту заметку, где говорилось о возвращении армии. Хашим снова будет дома. Вот его коричневый письменный стол, за которым он работал, аккуратно сложенные книги, а рядом стул — Сити обычно сидела на нем и шила.