— Откуда у тебя такой пессимизм, Имми? Если даже мы знаем, что люди, окружающие нас, еще не понимают этих далеких устремлений, что же, по-твоему, нам нужно сидеть и ждать, когда они поймут? Если так, то и сами мы не будем нисколько подыматься, а будем все на том же уровне — на уровне недумающих, немыслящих людей. Хорошо еще, что ты не пишешь стихов. Ну а если бы ты была поэтом, ты, наверное, до сих пор писала бы четырехстрочные рифмованные пантуны. Ведь сколько людей все еще сходит с ума от любовных пантунов с их нравоучениями.
— Не надо иронизировать, Исти, — спокойно возразила Имми. — Все это не так просто, и горячиться здесь нельзя. Так же как и в политике, когда выбираешь — революция или эволюция, когда голосуешь за или против. Каждый человек стремится к своей цели, но каждый идет к ней своим путем. Одни спешат, хотят все сделать сразу, а другие — слишком осторожные — все время оглядываются назад. А людей очень много, и с этим приходится считаться, как бы ни были благородны и возвышенны наши стремления.
Имми взяла книгу, которая лежала на коленях у Исти, и начала листать ее.
— Что это, Ис? — спросила она, развертывая сложенные вчетверо листы. — Это от Куса? Но, по-моему, это не его почерк. И почему написано красными чернилами?
Исти хотела отобрать письмо, но передумала — это покажется подозрительным. К тому же Имми была ее подругой.
— От кого это, Ис? — снова спросила Имми.
— Это? Это Хамбали. Он передает тебе привет.
— Что? От Хамбали? Он здесь? Будь осторожна, Ис, с письмами оттуда, с гор. А то вон моего соседа, Юсуфа, знаешь, такой толстый парень небольшого роста, так его за хранение этих писем посадили в тюрьму и там пытали до полусмерти. А пытал его Дарма, начальник полиции, который сам первым продался голландцам. Теперь немало развелось этих предателей, которых купили за пять рупий. Можно мне прочитать письмо, Ис?
— Да там ничего особенного. Он просто пишет, что мои рассказы дошли до них и он читал их партизанам.
Имми развернула письмо и пробежала глазами несколько строк.
— И для чего он тебе пишет обо всем этом? По правде говоря, Хамбали мне никогда не нравился. Уж очень резко он выступал против наших политических лидеров. Особенно меня раздражало, когда он спрашивал: «Какое из своих обещаний ваши лидеры выполнили? Сколько раз они нарушали свои же обещания!»
— Это хорошо, что он задумывался над этим, Имми. Нельзя нарушать обещания, люди ведь помнят о них.
— Да, для тебя все, что сказал Хамбали, все верно. Очевидно, на тебя его идеи сильно повлияли, — Имми подозрительно покосилась на подругу.