Я открыл глаза: монстр хлюпал, булькал и пускал кровавые пузыри из развороченного носа. Его огромная голова была разбита вдребезги и походила на распустившийся кровавый цветок. Синий глаз выпучился и смотрел на меня. В нем читалось непонимание. Он никак не мог взять в толк, что с ним, и почему он не может прикончить меня.
Я слез с когтя. Выбрался из-под дрожащей туши и первым делом залепил рану песком. Так кровь быстрее свернется. Это негигиенично? Нестерильно? Да мне плевать. Мне что, в карантине на пенсию выходить? Я иду к богам!
С трудом разрезав каменным ножом брюхо Синеглазого, я залез в горячую утробу по пояс и выдрал сердце.
Прямо передо мной открылся портал. Он засверкал радужными переливами, словно волшебный цветок. А в нем я увидел мерцание богов. Они смотрели на меня и радовались. Они ждали меня. Я прошел испытания. Теперь я - один из них.
Стиснув зубы от боли, иду к ним. Кровь из раны в боку капает на песок, скатывается темными шариками. Ноги вязнут. Этот мир не спешит отпускать меня. Но тут я закончил. Иду не оглядываясь. В руке светится сердце врага. Лучи пробиваются сквозь пальцы, слепят. Я улыбаюсь и ныряю в наэлектризованное марево портала.
Впереди - неизвестность. Что будет там, в реальности богов? Как они примут меня? Впрочем, я знаю: как равного. А если нет, то я заставлю их. Как заставил всех в карантине. Они теперь - пыль, а я иду дальше.
Анька взвизгнула, захлопала в ладоши и хотела уже броситься ко мне на шею, но вовремя спохватилась: не стоит трогать человека в шлеме виртуальной реальности, особенно в таком.
- Ты чего там? - крикнул мой папа с кухни.
Худенькая, с короткими каштановыми волосами и карими глазами Анька запрыгнула обратно на стул и подобрала под себя ноги. На ней был синий халатик с цветущей сакурой.
- Виталий Борисович, Сашка прошел на следующий уровень!
- Ни свет ни заря, а они уже в свои игры, - пробурчала мама Ульяна Исааковна, шлепая в ванную.
- Да не ворчи ты, - вступился за нас отец, - сегодня же суббота, пусть молодежь повеселится.
- Пущай на субботник идут, - проворчала бабуля Октябрина Владленовна, пнув Стельку, путающуюся под ногами и тарахтевшую как трактор. - Нечего на диванах разлеживаться. Горшок на голову натянут и сидят. Эко вздумали. Вот мы в молодости...
Дальше было не разобрать: она скрылась на кухне. Анька махнула рукой и тихонько затворила дверь. Да, так мы и жили. Почти коммунальная квартира: папа, мама, бабка, я с подругой Анькой, да кошка Стелька, дворовой расцветки. Что поделать, суровые будни Мухосранска. Анька, конечно, не всегда ночевала, мы ведь только встречались, но она была членом семьи - мы вместе уже пять лет, аж с девятого класса. Да еще когда я в армии сапоги топтал, она уже была родной для моих стариков. Мы уже и пожениться думали, да все как-то откладывали. Ну, не в нашей же коммуналке потом жить.