– Последний заказ, – объявил Оливье из-за стойки бара.
В бистро оставались еще два посетителя, молодые любовники на свидании, они держались за руки через стол и не вызывали у Гамаша беспокойства. Они явно находились в своем собственном мире. В мире, который, к счастью, не знал геноцида, ядерных боеголовок и пушек, спрятанных в глубине леса. Гамаш хотел быть уверенным, что два этих мира никогда не встретятся.
– Месье? – Гамаш кивнул, показывая на коньяк Розенблатта.
– Нет, пожалуй, нет.
Язык у пожилого ученого чуть заплетался, и теперь кровь мигом прихлынула к его лицу.
– Может быть, стакан воды, patron? – предложил Бовуар, и Оливье вернулся с графином и тремя стаканами.
– Я все думал, когда вы выясните, – сказал Розенблатт. – Наверное, нужно было сказать вам раньше.
– Oui, – ответил Гамаш. – Это было бы полезно и даже могло бы спасти человеческую жизнь.
– Вы о чем? – Профессор Розенблатт широко открыл глаза, потом прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд.
Гамаш подумал, что дело тут не только в воздействии алкоголя. Вид у профессора был никудышный.
– Вчера вечером убили женщину. Ее звали Антуанетта Леметр, – сказал Бовуар.
– Да, я слышал. Ужасно, – простонал Розенблатт. – Местные, кажется, думают, что это как-то связано с какой-то пьесой. Вероятно, пьеса очень плоха.
– Она была племянницей Гийома Кутюра, – сообщил Гамаш.
Майкл Розенблатт уставился на них так, словно его собеседники подернулись туманом.
– Гийом Кутюр, – повторил он. – Давно я не слышал этого имени.
– Как вы с ним познакомились? – спросил Бовуар.
Розенблатта удивил его вопрос. Он посмотрел на фотографию, потом на одного своего собеседника, на другого.
– Мы некоторое время работали вместе, недолго. С Джеральдом Буллом. В Университете Макгилла.
Они ждали продолжения. Молодая пара ушла, держась за руки, и Оливье начал убирать бистро.
А они продолжали ждать.
Розенблатт, казалось, впал в ступор.
– Откуда она у вас? – спросил он наконец, показывая на фотографию.
– Из университетского журнала Макгилла, фотографию поместили в некрологе доктора Кутюра, – сказал Бовуар.
Майкл Розенблатт кивнул:
– Я помню, что читал заметку и видел фотографию и еще думал: догадается ли кто-нибудь сложить это в единое целое. Не догадались.