– Чем могу вам помочь? Уже, наверное, поздно. – Она посмотрела на часы. – Первый час.
«Позднее, чем мы думали», – всплыли в памяти Бовуара слова профессора.
– Скорее всего, чертежи похищены, – сказал Гамаш.
Педантичная женщина, проводившая дни за канцелярским столом, исчезла, а вместо нее появилась гораздо более проницательная личность, пусть и в нелепом розовом халатике.
– Идемте со мной, – сказала агент КСРБ и пошла вниз, в самый дальний конец гостиной.
– Не позвать ли месье Делорма? – спросил Гамаш.
– В этом нет необходимости, – сказала она, садясь. – Вы можете рассказать мне, а я передам информацию ему.
Гамаш и Бовуар сели в два других кресла.
– Вы, вероятно, слышали об убийстве тут неподалеку, – сказал Гамаш. – Убили женщину. Ее звали Антуанетта Леметр.
– Да, хозяин гостиницы мне говорил. Он тут вроде как городской глашатай.
– Антуанетта Леметр была племянницей Гийома Кутюра.
Фрейзер уставилась на Гамаша бесстрастным взглядом, словно лишившись дара речи. Умному человеку нужно было приложить немало усилий, чтобы принять такой бессмысленный вид, и Гамаш предположил, что в этот миг ее ум напряженно работает.
– Чья племянница? – спросила она.
– Прошу вас, мадам, – сказал Гамаш. – У нас нет времени. Вы не хуже меня знаете, что Гийом Кутюр сотрудничал с Джеральдом Буллом в проекте СИП. И почти наверняка в проекте суперорудия.
Он снова вытащил фотографию из кармана, развернул и передал ей. Брови Мэри Фрейзер чуть приподнялись, на лбу образовались едва заметные морщины.
– Невозможно быть экспертом по Джеральду Буллу и не знать этого, – сказал Гамаш.
Мэри Фрейзер сложила копию фотографии пополам и вернула Гамашу:
– У доктора Булла было много коллег. Включая, позвольте вам напомнить, и профессора Розенблатта.
– Верно. Но племянницу профессора Розенблатта не убивали, а ее дом не переворачивали вверх дном, – сказал Гамаш. – Время работает против нас, а мы его бездарно тратим. Вы, похоже, относитесь к этому как к своеобразной игре. Мы знаем про доктора Кутюра все.
– Вы не знаете ничего, – прошипела она. – Вы погрязли в догадках, а не фактах. И вы еще позволяете себе читать мне лекции о важности того, что мы делаем! Вы отказались от этого права, когда убежали в эту смешную маленькую деревню с ее кофе с молоком и деревенскими праздниками. Знаете, что я вижу, когда смотрю на вас?
– Да, вы мне говорили сегодня утром. Я – подозреваемый, может быть даже педофил, потому что я дружил с девятилетним мальчиком.
Мэри Фрейзер сумела-таки сильно задеть Гамаша, и теперь нарыв прорвался.
– Нет, – возразила она. – Я вижу лицемера. Вы увидели возможность бежать с корабля и воспользовались ею, зная, что никто не станет вас винить. Я вижу человека, распухшего от круассанов и страха, забившегося в эту маленькую деревню, где вам ничто не грозит, где никто не станет вас укорять. А остальные тем временем пусть сражаются. И вы еще позволяете себе судить меня? Вы – позорище, месье.