Вокруг них молодые официанты готовили столики к обеденному наплыву клиентов. За окном ветер и дождь тасовали опавшие листья, а два бурундучка сидели на задних лапках, готовые броситься наутек.
«Может быть, они тоже слышат? – подумал Гамаш. – В ветре».
Тик-тик-тик – тикающее, убегающее время.
– Да, – сказал старый ученый. Он поднял руку, подзывая официанта. – Chocolad chaud, s’il vous plaît[62].
– А не хотите хорошего теплого яблочного сидра? – спросил Оливье. – Рекомендую.
– Я не откажусь, patron, – ответил Гамаш.
– И мне тоже порцию. Безалкогольного. Я все еще не могу прийти в себя после вчерашнего вечера, – сказал Розенблатт, когда Оливье ушел. – Знаете, я вчера заказал горячий шоколад, а мне принесли яблочный сидр.
Профессор протянул руки к огню и потер ладони, словно тепло было жидким.
– Это был настоящий фокус, – сказал Гамаш, когда принесли сидр. Он помешал напиток коричной палочкой, запах яблок и корицы смешался с терпким запахом древесного дымка. – Я про обнаружение спускового механизма.
– Фокус? – переспросил Розенблатт, разглядывая своего визави.
Они оставили полицейских продолжать дальнейшие исследования, активизированные находкой, и Гамаш привел пожилого ученого в бистро. Люди уже начали собираться, чтобы выпить перед обедом, но стол, за которым сидели Гамаш и Розенблатт, был задвинут далеко в угол, и на них почти не обращали внимания. Желая обеспечить приватность разговора, Гамаш попросил Оливье не сажать никого близко к ним.
– Это, месье, не какая-то магия, – сказал Розенблатт серьезным тоном, какого Гамаш от него еще не слышал.
– А вы не маг?
Профессор поджал губы, размышляя.
– Вы меня в чем-то подозреваете?
– Что находится в Хайуотере?
Теперь губы вытянулись, Розенблатт замер. Гамаш почти ощущал запах, издаваемый работающим мозгом профессора. Запах, слегка похожий на запах яблок.
Розенблатт улыбнулся, но не потому, что ему стало смешно, а потому, что он понял: пора сдаваться.
– Вы знаете о Хайуотере?
– Мэри Фрейзер и Шон Делорм ездили туда вскоре после обнаружения пушки, – ответил Гамаш. – Мы проследили их перемещения по биллингу.
Розенблатт покачал головой:
– Канцелярские работники.
– Итак? – спросил Гамаш.
– В Хайуотере построили первую суперпушку, – ответил Майкл Розенблатт, не сводя глаз с Гамаша. – Вы не удивлены.
Гамаш хранил молчание – ждал, что скажет или сделает Розенблатт дальше.
– Вы ездили туда, да? – спросил ученый, снова сложив кусочки логического пазла. – Вы и без того знали. Зачем спрашивать меня?
Однако его собеседник продолжал молчать, и Розенблатт снова прибегнул к логике: