— Так вот тебе! Вот! — и Семен Брыков подскочил к брату и два раза ударил его.
— Федька! Петр! — закричал Дмитрий, бросаясь в соседнюю комнату.
— Дрянь! Убийца! Вор! — крикнул на прощание Семен Павлович и, оттолкнув Федьку, выбежал на улицу.
Он шел домой, не помня себя, со шляпой в руке и то смеялся, то злобно сжимал кулаки. Да ему и действительно было впору смеяться, впору и плакать. Но он скоро стал утешать себя мыслью, что правда до царя дойдет и тогда он не пощадит этой гадины-брата.
— Сидор, — сказал он входя, — брат ограбил меня!
— Как? Да можно ли эдак-то? А в часть бы его, батюшка! Нешто на него, разбойника, суда нет? Да мы все твои холопы присягнем!
— Эх, теперь меня всякий грабить может. Не живой я, Сидор, а мертвец!
— С нами крестная сила! — даже отшатнулся от него старик, — что ты говоришь, батюшка!
— То, что есть! — и Брыков в волнении рассказал ему свою историю.
Старик крестился и всплескивал руками; наконец он, успокаивая барина, сказал:
— Батюшка, да ведь царь-то все рассудит! Не бойся! А мы тебе все, что живому, что мертвому, — верные холопы.
Брыков опустился на табуретку в кухне и бессильно схватился за голову. Все рушится, все падает. Богатый обращен в нищего, ограблен, лишен имени, и кем же? Братом!
Вечером он пошел к Маше.
Она встретила его радостным возгласом и спросила:
— Ну, что?
— Все плохо, — печально ответил он и рассказал ей о своем положении.
Девушка сделала ему предостерегающий знак и тихо сказала:
— Не говори отцу!..
Они вошли в горницу.
— Кха, кха, кха, — кашляя и охая, заговорил старик Федулов, здороваясь с Брыковым. — Ну, что, батюшка, каких дел наделали? Ась?
Брыков постарался сделать веселое лицо.
— Ничего! Худого особенно нет. Архаров генерал приказал мне государю просьбу подать. Он вскоре назад поедет… так проездом.
— Так, так! — сказал старик. — Ну, а с братцем Дмитрием Власовичем как? С имением?
— Что же? Мое при мне остается, — ответил Брыков, чувствуя, как краснеет под пытливым взглядом старика.
Тот покачал головой, пожевал губами, а потом, решительно тряхнув головой, сказал:
— Только знай одно, сударь мой: пока ты этих дел своих не окончишь, не невеста тебе моя Маша. И до той поры ты и дорогу сюда забудь, потому, для чего тень на нее бросать. А когда снова в права войдешь — милости просим!
Брыков побледнел и хотел возражать, но Маша незаметно стиснула ему руку Тогда Брыков поднялся и, сухо поклонившись старику, сказал:
— Благодарю, Сергей Ипполитович! Всего ждал я от людской злобы, только от вас таких слов не ждал. Думал, вы по-родственному.