Брыков поклонился офицеру, тот протянул ему руку, причем назвал себя:
— Полковник Чулков!
Сторожа бросились поспешно очищать Брыкову дорогу, пристав и квартальный поклонились чуть не до земли.
Семен Павлович вернулся домой уже поздно вечером, и его встретил встревоженный Сидор.
— Батюшка, барин, — воскликнул последний, — вернулся! Ну, слава Те, Господи! А я уж боялся. Ведь все этот квартальный вяжется: «Кто есть твой барин? Вот ужо заберем его!» Я ему рупь да рупь!..
— Ну, теперь можешь прямо в шею гнать, — весело ответил Брыков и расхохотался, вспомнив лица пристава и квартального.
Но на другое утро его ждала новая неприятность. Сидор вздыхая сказал ему:
— Что, батюшка, Семен Павлович! Совсем нам плохо приходится! Теперь Никифор привязался и гонит нас.
— Что такое, — не понял Брыков, — какой Никифор?
— Огородник Никифор, хозяин тутошний!
— А ему что? Ведь мы у Башилова!
— Вот поди ж ты, а он говорит… Да что, — махнул Сидор рукой, — и не выговоришь!
— Что говорит-то?
— Говорит, что никак не может у себя мертвеца держать! Баба его, слышь, к попу побежала!
— Что за чушь? Какой мертвец?
— Про тебя, батюшка! Квартальный-то в злости, что ли, пришел и наплел. Теперь и Иван-денщик плюет да молитвы читает! Да что! Никифор-то там в кухне стоит!
Брыков быстро вышел и невольно усмехнулся, когда увидел, как шарахнулся в сторону здоровенный мужчина при его появлении.
— Что тебе? — спросил его Брыков.
Мужик замялся и с трудом выговорил:
— Увольте… то есть, чтобы от вас!.. Потому невозможно… баба… и все такое. Опять мораль.
— Дурак! — выругался Брыков.
— Как будет угодно, а только не могу-с.
— Собирай вещи, — приказал Брыков Сидору, — и на постоялый! Живо!
Сидор стал собираться, а Семен Павлович в волнении ходил по горнице.
На постоялом Брыков снял две комнаты. Разложив вещи, он приготовился писать прошение на имя государя, как вдруг к нему снова явился Сидор и уныло произнес:
— Гонят нас и отсюда!.. Лучше бы вы, барин, по прежней подорожной, будто крепостной…
— Куда же мне деться? — воскликнул Брыков, схватившись за волосы.
— И сказать не сумею, а только тут никак невозможно! Хозяин говорит, что все бабы воют!
— Собирай вещи! Я найду квартиру! — вдруг вскочил Брыков и схватил шляпу, после чего, выбежав на улицу, торопливыми шагами направился к Виоле, весь поглощенный мыслью о том, что сегодня ему необходим приют, иначе он не напишет бумаги, упустит случай, и для него пропадет всякая надежда.
Виола встретила его радостным возгласом:
— Соскучился? Ну, вот и отлично! Посылай за вином и будем обедать!
— Постой! — сказал Семен Павлович. — Мне не до вина и не до обеда. Слушай! У меня к тебе просьба.