Багреев заплатил рыжему мужику условленную плату и осторожно повел своего коня на берег. Савелов пошел за ним.
Из собравшейся толпы вышел степенный мужчина в поддевке из синего сукна и, низко поклонившись им, сказал:
— Не обессудьте, честные бояре! Может, вы из государева войска едете? Может, что про государеву войну слышали?
— Верно, почтенный, — ответил Багреев, — от царева войска едем. А про дела скажу вам, — и он громким, торжественным голосом произнес: — Сего года, октября одиннадцатого, царь наш Петр Алексеевич со своими войсками взял после жестокого боя шведскую крепость Нотебург, а четырнадцатого вошел в нее и назвал ее Шлиссельбургом! Многие лета государю! Виват!
Общий восторг овладел толпой.
— Многие лета! Виват! Слава государю! — раздались радостные клики, и шапки тучей полетели в воздух. — В храм Божий!.. Помолимся!.. С нами Бог!
— Не знаю, как величать вас, бояре, — заговорил тот же купец, — дозвольте вас на радостный пир позвать!
— Некогда, добрый человек, — ответил Багреев, — мы прямо к воеводе. Укажи дорогу!
Багреев и Савелов сели на коней и тронулись. Толпа окружила их тесным кольцом и, громко крича, провожала к воеводе.
— Что за шум? — сказал последний, прислушиваясь из своих хором к доносящемуся гулу.
— Батюшка! — вбежал к нему испуганный холоп, — народ бежит и кричит, до тебя царских послов ведут. Слышь, город у шведов взяли!
— Давай кафтан, дурень! Где моя горлатная шапка?
Воевода засуетился и едва успел выбежать к себе на крыльцо, как Багреев с Савеловым уже входили во двор, а за ними с криками валила толпа. Воевода, несмотря на тучность, мигом сбежал с крыльца и уже хотел опуститься на колени, как Багреев поспешил сказать ему:
— От боярина Шереметева!
— А! — вздохнув произнес воевода и, приняв важную осанку, сказал: — Милости прошу! Не обессудьте!
— Угощения, воевода! Давай пива и браги! — кричали голоса.
— Я вас! Эй, вы, — закричал воевода челяди, — гони их взашей! С чего расшумелись?
Багреев остановился и объяснил ему причину волнения.
— С нами Бог, — набожно перекрестился воевода, — истинная радость! Наше угощение по обычаю сделать. Эй, позвать ко мне дьяка! Милости прошу, дорогие гости! — и он, взяв под локоть бравых офицеров, стал подниматься на крыльцо.
В сенях стоял ключник, держа на подносе серебряные стопы с медом.
— Не обессудьте! С дорожки! — предложил гостям воевода.
Багреев и Савелов взяли стопы.
— Во здравие царя! — сказал Багреев.
— Виват! — подхватил Савелов, и они отпили.
— Тебе, воевода, во здравие! — сказал снова Багреев, и они допили свои стопы, а воевода им низко кланялся.