Как видим, это была апология не грабежа, а апология народного контроля и учёта всех тех ценностей, которые теперь переходили от «бывших» к народу.
Не забудем при этом, что слова «учёт и контроль» из уст главы государства были тогда для России не то что диковинкой, а чуть ли не тарабарщиной, ибо никто из властвующих на Руси их не произносил с петровских времён…
А лозунг «Грабь награбленное!» в ленинской политической лексике постоянной прописки не получил — в отличие от лозунга «Учёт и контроль!», который стал для Ленина рефреном на манер напоминания Катона-старшего о том, что Карфаген должен быть разрушен.
ПОНЯТЬ Ленина мог лишь тот, кто сам имел широкую душу и был способен деятельно сострадать неимущим, ограбленным имущими.
Сорокачетырехлетний смуглый индус, сидящий на жёстком табурете в душной тюремной камере, неимущим сострадал — почему и оказался за решёткой. Шесть лет назад, в 1927 году, он вместе с отцом, Мотилалом Неру — крупным деятелем индийского освободительного движения, впервые приехал в Советский Союз и тогда написал: «Советская революция намного продвинула вперёд человеческое общество и зажгла яркое пламя, которое невозможно потушить. Она заложила фундамент той новой цивилизации, к которой может двигаться мир».
Имя индуса было Джавахарлал Неру (1889–1964), и в 1947 году он стал первым премьер-министром независимой Индии. А в 1933 году, отбывая очередное заключение за борьбу против британского владычества в собственной стране, Неру написал книгу «Взгляд на всемирную историю» с подзаголовком «Письма к дочери из тюрьмы, содержащие свободное изложение истории для юношества».
Дочь звали Индира Ганди, и впоследствии она — дочь первого индийского премьера — тоже стала премьер-министром Индии и матерью премьера — Раджива Ганди, павшего от рук террористов, как и его мать.
Джавахарлал Неру писал свой «Взгляд на всемирную историю», не обременённый избытком источников, и книга получилась хотя и не без неточностей, но по форме — простой, а по содержанию — взволнованной и интересной.
Не раз на страницах «Истории» Неру появляется, естественно, и Ленин. И вот каким он был в восприятии Неру:
«Уже в восьмидесятые годы в революционном движении принимал участие юноша, тогда ещё учившийся в школе, а впоследствии известный всему миру как Ленин…
…Ленин не придавал значения тому, сколько людей пойдёт за ним, — одно время он даже грозил выступать в одиночестве, — но он настаивал, что брать следует только тех, кто полностью предан, кто готов пожертвовать всем ради общего дела и обойдётся даже без рукоплесканий толпы… Ленин не нуждался в просто сочувствующих или в ненадёжных попутчиках…»