— Да, да, конечно. — Пилигрим выглядел растерянным. — Мы… мы пойдем туда. Там нас непременно примут. Там нас… Он вдруг посерел лицом и схватился за сердце.
— Папа, — вскрикнула Герда, — что с тобой?!
Она подхватила Дуго под локоть, и он осел на траву.
— Пустяки, пустяки, все в порядке, сейчас пройдет, я просто, признаться, не ожидал здесь увидеть ТАКОЕ! Я просто не ожидал… Мы опять опоздали…
В лице Пилигрима не было ни кровинки. Франц испугался, что, чего доброго, у Дуго сердечный приступ.
— Молчи, молчи, папа, — присела Герда рядом с отцом, — все будет в порядке. Мы что-нибудь непременно придумаем.
— Что ты чувствуешь? — озабоченно спросил Госпитальер.
— Все хорошо. Мне уже лучше. Все в порядке, — ответил Дуго, — просто схватило сердце. Но уже отпустило…
Девочка, про которую все позабыли, вдруг с силой дернула следопыта за рукав. Герман вздрогнул от неожиданности и обернулся. Моргана указывала пальцем куда-то на юг.
— Эй, там кто-то идет, — сказал Густав, приложив ладонь ко лбу “козырьком”.
— О черт! — выругался Герман. — Это не “кто-то”, это Меганики!
Врагов было не меньше двадцати. Сейчас они находились довольно далеко, но даже отсюда можно было различить, что они заметили присутствие отряда и перешли на бег. Крохотные, вооруженные автоматами фигурки, огибая пышущую жаром стеклянную поверхность, двигались по периметру сожженного города.
— Скорее! — Пилигрим поднялся на ноги без помощи дочери, он дотронулся до левой стороны груди и отдернул руку, словно не хотел думать о боли в сердце ни минуты. — Уходим в лес!
— Вы не успеете. Я останусь здесь, — спокойно сказал Корн, — попробую задержать их, а потом уведу к западу.
— А как же вы? — спросил Франц.
— За меня не волнуйтесь, — улыбнулся панцирный человек, — я бывал в переделках и похуже. Ни одна пуля не может пробить мою кожу. Можете быть уверены — так просто они со мной не совладают.
— Э нет, так не пойдет, — возразил Герман, — мы своих не бросаем. Собирайся-ка, приятель, будем уходить вместе.
— Давайте идите без меня! — рассердился Корн. — Или, может быть, вы думаете, что от вашей кожи тоже могут пули отскакивать?
— Черт, конечно нет, но…
— Герман, — Дуго взял следопыта под локоть и почти насильно повел к лесу, — пошли! — Он кивнул Корну. — Я не забуду этого, друг, никогда.
— Но как же?.. — Франц в нерешительности оглядывался и едва двигал ногами — Герде пришлось даже подталкивать его в спину.
— Слушай меня, — сказала девушка, — таков кодекс Пилигримов. Корн делает то, что считает единственно возможным в данной ситуации. Он умеет за себя постоять. И если остается здесь, значит, уверен, что сумеет выбраться. Ты меня понимаешь?