— С чего ты взял, что они хотят сделать солдата? — угрюмо бросил Герман. — И вообще, откуда у тебя такие сведения? Ни Франц, ни… Дуго ничего не говорили ни о каких экспериментах над Универсалами и попытках выделить их свойства. Может, они просто ловят их… нас, — поправился он, — чтобы убить.
— Тогда бы они выбрали какой-нибудь более простой способ, — заметил Корн, — а по поводу того, что твои друзья ничего не говорили об экспериментах… Я думаю, что, может быть, они просто не знали. Ведь это на Базе Госпитальеров в Дортмунде докопались. Правда, сведения у них самые разрозненные, и тем не менее они имеются… В любом случае я начинаю опасаться, что Ангелы близки к цели, иначе они никогда бы не начали тотальное уничтожение ближайших городов и деревень. Вспомни хотя бы, что произошло с Дрезденом.
— Я помню, — выдавил Герман, в его памяти навсегда запечатлелась зловещая, темная гладь стекла с торчащими кое-где обугленными остовами мертвых зданий — все, что осталось от города и Базы Госпитальеров…
Беседа прервалась. Герман размышлял над полученной информацией, строя планы, как выбраться на волю.
Корн, подняв лицо к потолку, что-то бормотал, кажется, молился. Потом замолчал.
— Как думаешь, долго нам еще сидеть здесь? — прервал затянувшуюся паузу следопыт.
— Тебе что, не терпится отправиться на тот свет?! — бросил Корн. Слова его прозвучали довольно резко. Пилигрим и сам почувствовал, что был не слишком вежлив, и извинился: — Прости, я уже… начинаю нервничать.
— Так сколько? — спросил Герман.
— Не знаю, — ответил Пилигрим. — Они выводят одного пленника приблизительно раз в два дня, насколько тут вообще можно судить о времени. Но я бы на твоем месте не торопился с обретением такой свободы. Что они делают с нами, когда уводят, — кто знает. Боюсь, что-то очень и очень страшное. Интересно, используют ли они анестезию или режут по живому… — Корн вздрогнул всем телом, уставился в потолок и снова забормотал.
— Ты хоть что-нибудь знаешь об этом месте? Расположение помещений? Сколько человек ведут заключенного? Каким маршрутом? — забросал Герман Корна вопросами.
— Сбежать хочешь? — догадался Пилигрим. — Можешь оставить эти мысли.
Герман и сам уже понял, что выбраться из стеклянной тюрьмы сложно, если вообще возможно. Любой, кто сунется под синие лучи, в мгновение ока получит такой парализующий удар, что мало не покажется. Повышенная концентрация паралитической энергии попросту сделает кашу из его нервной системы.
— Да, я хочу сбежать, — подтвердил Герман, — так как? Ты знаешь что-нибудь об этом месте?